Она крепко держала меня за руку, гладила по голове, и не знаю, как ей это удалось, но, пока мы ждали такси, она забежала в кафе и вернулась с целлофановым кулечком, наполненным кусочками льда.
В такси она положила мою голову себе на колени, а к глазу приложила кулечек со льдом. Мне казалось, что я — странствующий рыцарь или один из грандов, что служили при дворе короля Артура. Я ощущал себя настоящим мужчиной и жалел только о том, что у меня мало денег и я не могу сказать таксисту, чтобы он ехал до тех пор, пока я не велю ему остановиться.
— Ты прощаешь меня?
— Тсс!
Платье Мабель было тонким, и я чувствовал тепло ее тела.
— Ты прощаешь меня?
— Тсс!
Ее тело было теплым, ее руки гладили мои волосы, ее грудь касалась моего лица.
Я обнял ее за шею и притянул к себе ее голову.
Сначала Мабель испугалась, как-то напряглась, потом, почувствовав мои губы на своих губах, закрыла глаза, и мы стали целоваться. Мы целовались долго, даже не знаю, сколько времени, и очнулись только тогда, когда услышали тактичное покашливание таксиста. Я посмотрел на улицу, весь мир показался мне пустым и лишенным смысла. Красный светофор остановил нас в совсем незнакомой части города.
— Мы тут выйдем. Сколько с меня?
Мы шли обнявшись и останавливались каждые пять-шесть метров, чтобы поцеловаться, и целовались столько, сколько хватало сил, чтобы не дышать. Так мы дошли до маленькой безлюдной площади. Укрывшись под густой акацией, я крепко обнял Мабель, поднял ее платье и начал гладить ее ноги, живот, твердые ягодицы и шелковистые волосы лобка. Вдруг я почувствовал, что она плачет. Я испугался, но Мабель уже сама крепко прижалась ко мне. Все произошло очень быстро. Гостиница в полутьме, невидимые лица портье и горничной, вручившей нам полотенца, большая постель, зеркало на стене, тихая музыка, ненужный телефон на тумбочке, розовое платье Мабель на стуле, ее маленькая грудь, аромат французских духов, глухой стон и слияние наших тел.
Потом я провалился неизвестно куда, а когда проснулся уже утром, глаз снова болел. Я искал руками Мабель, но ее не было, и я лежал один в незнакомой комнате.
Я посмотрел в зеркало и увидел, что глаз представлял из себя сплошное синее пятно, которое покрывало почти треть моего лица. К счастью, было воскресенье, да еще раннее утро, когда на улице никого нет. Я взял такси и поехал домой, надеясь, что к вечеру опухший глаз откроется и я смогу войти в дом, где за тяжелой темной шторой скрывается волшебный мир.
Но к вечеру проклятое пятно стало еще больше, а из глаза потекла какая-то беловатая жидкость. Целый день я пролежал в постели и назавтра не смог пойти на работу. Знакомый врач дал мне справку, выдумав обострение гастрита, и я еще три дня провалялся дома, прикладывая к глазу компрессы из воды с горчицей, не переставая курить и думать о Мабель.
На третий день мне стало легче, и вечером, нацепив на нос темные очки, я отправился к дому немых.
Меня встретила старшая из сестер и пригласила, как всегда, в гостиную. А где Мабель? Сестра угостила меня чаем с печеньем. А где Мабель? Жестами она объяснила, что Мабель поехала на юг к родственникам, так как неожиданно заболела бронхитом, а степной воздух очень полезен в таких случаях.
Этот вечер показался мне очень долгим. Две сестры с наушниками, музыка, радиопередача «Убийство на улице Морг», наконец, ужин: суп, омлет с рисом, вино. А где же все-таки Мабель?
У нас нет адреса. Это далекие родственники, и только Мабель поддерживала связь с ними. Она не сказала, когда вернется.
Второй, третий, четвертый день. Те же самые ответы. А в какой город она поехала? Мы не знаем. Только Мабель знает, где живут те родственники. Она ничего не сказала? Ничего. А если с ней что-то случилось? А что может случиться? Может быть, вы знаете, в какую провинцию она поехала? Нет, мы уже все вам сказали.
Я перестал проводить вечера с немыми, просто стоял около их дома, и, когда клиенты заходили или выходили со своими галстуками и шляпами, я заглядывал внутрь, надеясь увидеть Мабель.
Потом я перестал стоять у дома. За несколько монет мальчишки приносили мне информацию о жизни сестер. Ничего. Никаких следов Мабель. Никаких известий о Мабель.
В конце концов пришлось смириться с ее отсутствием. Я снова вернулся к биллиарду, к пиву. Сальгадо ждал меня, и я снова разбил ему нос, а он мне глаз.
После этого мы помирились, решив, что дружба иногда требует драки.
Мабель…
Со временем я научился не вспоминать ее глаза, ее губы и нежные руки. Все исчезло: та улица, ателье немых, широкие галстуки и шляпы. Уже давно сошел тот синяк с моего лица, но остался синяк в душе, и мне чего-то не хватает. Не хватает тебя, Мабель, и поэтому я ползу по жизни, как ящерица, потерявшая хвост, или как мотылек с одним крылышком.