Война… Булат слишком хорошо знал, что таиться за этим словом, чтобы желать прихода этого проклятия на мирные земли Империи. Голод, беззаконие, эпидемии… смерть, которая гуляет по городам и сёлам, забирая по большей части слабых, ни в чём не виновных мирных жителей… женщин, детей… Перед внутренним взором бывшего армейского офицера замелькали картины Южной кампании.
Надженда утверждала, что Революция стремится сменить власть без лишней крови, что именно для этого создан их Ночной Рейд. И Булат был склонен ей верить. Но… что, если у них не получится? Что, если не все силы Революционной Армии думают так же, как и Надженда? Ведь командир сама утверждала, что в их движении хватает сомнительных личностей. Что он, Акаме или даже весь Ночной Рейд смогут сделать, если кто-то случайно или по злому умыслу разожжёт пожар войны?
Булат не знал, как не знала и его юная соратница. Быть может, в чём-то её сестра права. В любом случае пока им оставалось только тренироваться.
На входе внутрь здания их поймала Леоне.
— Булат, Акаме, какие вы сегодня сосредоточенные, — опёршись рукой о стену и тем самым перегородив коридор, блондинка наклонилась чуть вперёд, будто пытаясь разглядеть нечто незаметное. — Босс назначила штурм Дворца и забыла предупредить сестрицу?
— Нет, — коротко ответила девушка. — Но мы должны стать сильнее.
— Опять у тебя обострение, — усмехнулась Леоне и, оттолкнувшись от стены, обняла брюнетку за плечи. — И Булата с собой утащила.
Как всегда, на губах полногрудой блондинки появилась озорная улыбка, с которой она обратилась к мужчине:
— Знаешь, Булатик, если бы ты не предпочитал мальчиков, то я бы уже взревновала, — девушка замолчала и, изобразив задумчивость, приложила палец свободной руки к губам, её глаза окинули мускулистую фигуру оценивающим взглядом. — Хотя-я… Как считаешь, Акаме, возьмём бравого солдата на перевоспитание?
— Мои принципы тверды как сталь! — показав большой палец, белозубо улыбнулся тот.
В своих мыслях бывший имперский офицер печально вздохнул. Играть в гомика и подшучивать над Лаббаком, конечно, весело, но жить в окружении такого цветника в роли притворяющегося любителем мальчиков бессильного наблюдателя — довольно грустно. И если Акаме он воспринимал скорее как родственницу, то свести близкое, ни к чему не обязывающее знакомство с той же Леоне он был бы совсем не прочь.
Раньше, до этой проклятой войны на юге, когда он физически мог это сделать.
— Я считаю, что тебе тоже полезно присоединиться к нашим тренировкам, — на лице бывшей имперской убийцы не отразилось даже тени реакции на двусмысленную подколку. — Остальным тоже… — начала было хозяйка Мурасаме, но подруга заставила её замолчать, прижав к своим пышным формам.
— У меня есть боевые рефлексы Лионеля! — с превосходством в голосе объявила желтоглазая любительница выпивки и провокационных нарядов, — Майн и Шелли и так много тренируются, а извращенца гоняет Булатик. Хватит изводить себя и других, Акаме. Мы, Ночной Рейд — не какие-то там имперские убийцы, у которых, кроме тренировок, и развлечений-то нету. У нас есть бухло!
— У нас были развлечения, — тихо проговорила брюнетка, но Леоне стало уже не остановить.
— Тем более! — радостно воскликнула она. И уже другой, грудной интонацией с мягкими, вкрадчивыми нотками:
— Хватит мучить бедного мужчину. Идём, старшая сестра сделает тебе особый массаж.
— Не сейчас, — таким же спокойным голосом ответила Акаме.
Правда, на этот раз холодную отстранённость сохранить не удалось, её выдали чуть покрасневшие щёки. Социально неопытная убийца пребывала в некотором смятении. Стоит ли менять отношения с Леоне после того, что у них было с Куроме? С одной стороны, сестра умело целовалась… и не только, а значит, у неё тоже кто-то был или есть. Но с другой — она сказала, что по-настоящему любит лишь её. Акаме тоже всем сердцем любила только свою самую милую на свете маленькую Куроме. А с Леоне они дружили. И время от времени делали друг другу приятно, по дружески, Леоне говорила, что это нормально.
Девушка сомневалась. Когда-то в Храме Путра, когда пленивший команду Куроме старший жрец посмел тянуть руки к её сестрёнке, в Акаме вспыхнула ревность и жажда убивать. Но сейчас, когда она начала думать о возможной любовнице (или любовнике?) сестры, в груди хоть и шевелилось недовольство, но не слишком остро. Это потому, что жрец навязывался любимой родственнице против её воли — или потому, что у самой алоглазой уже были отношения с Мэрой Оарбург и Леоне? Она хотела бы попросить совета, но стеснялась. Да и к кому с таким обращаться?
Решено! В следующий раз она спросит у самой Куроме!
Пока беглая имперская убийца думала о неожиданно образовавшихся сложностях в отношениях, Леоне уже дотащила свою живую ношу до ванной, где заставила задумчивую девушку раздеться и с озорной усмешкой начала её мыть.
— Леоне, я сама могу. Отдай мне мочалку.
— Не отдам! Если ты отказываешься от массажа, то дай сестрице хотя бы себя помыть, — игриво промурлыкала блондинка, водя мочалкой по её телу.
— Хорошо, — немного подумав, коротко кивнула алоглазая.
— Леоне, скажи… у нас может начаться настоящая война с Империей? — Через некоторое время спросила она.
— Босс говорит, что нет, — легкомысленно ответила собеседница. — Грохнем Онеста и его шайку, наша армия припугнёт остальных и к власти придут хорошие парни. А весь Ночной Рейд станет героями революции. Заживё-ём! — мечтательно протянула революционерка.
— А если имперцы не захотят сдаваться? — не отступала Акаме.
— Эти продажные трусливые крыски? — насмешливо фыркнули ей в ответ. Прожившая заметную часть жизни в не самых благополучных районах Столицы, девушка имела довольно однобокий опыт общения с представителями имперской власти, поэтому относилась к ним с заметным предубеждением. — От них уже почти разбежались все нормальные люди. Даже имперские убийцы переходят на сторону Освобождения, — закончила она, ущипнув свою собеседницу за мягкое место.
— Леоне! — повысила голос означенная убийца. — Я серьёзно!
— Я тоже. Хватит морозиться, старшая сестра видит, что на тебя что-то давит.
— Я… просто боюсь. Булат рассказал мне, что твориться на войне. Вдруг у нас будет как на юге?
— Такая бесчувственная снаружи и чувствительная внутри, за это ты мне и нравишься. А война… — Леоне ненадолго замерла, обнимая алоглазую со спины, — для нас она уже идёт. Если имперцы сцепятся с нашими — будем резать их командиров, если подожмут хвосты и удерут, то вообще отлично! Мы простые убийцы, Акаме. Наше дело выполнять приказы и верить, что у Босса всё получится. А теперь перестань ёрзать, дай сестрице хорошенько тебя намылить.
Акаме послушно замерла, взявшаяся за дело блондинка перевела беседу в более лёгкую канву, начав болтать о всяких пустяках… но её уже не слушали, погрузившись в собственные мысли. Слова Леоне о долге и о будущем, на которое они не в силах повлиять, звучали разумно, но у Акаме из головы не выходили иные, сказанные сестрой. Утверждения разительно изменившейся за не такой уж и долгий срок их расставания Куроме выглядели дико, только присутствовало в них нечто, заставляющее возвращаться к ним раз за разом.
Начинающей революционерке даже не хотелось думать, что её младшей родственнице пришлось пережить, чтобы резко стать такой, какой она предстала на их встрече в заброшенной церкви, и какими методами сестра добывала сведения у захваченных ею бойцов Освобождения. Или… сестра просто показала ту свою часть, которую раньше от неё скрывала? Акаме вспомнила произнесённое насмешливым тоном: «Как ты думаешь, глупая старшая сестра, кто занимался всей той грязью, от которой тебя и остальную Семёрку оберегал ваш приёмный папочка?»