- Склонным к приобретательству? - Басараб склонил голову набок, приподняв одну бровь. - Это часто употребляет большинство морских пехотинцев? Или ты приберегал это для особого случая?
- Я знаю все виды громких слов, - заверил его Бучевски. - Просто еще не очень многие из них знаю по-румынски. Хотя я уверен, что это произойдет... по крайней мере, при условии, что эти лопоухие ублюдки оставят нас в покое.
Его голос снова стал жестким с последним предложением, и Басараб потянулся через стол, чтобы снова коснуться его предплечья.
- Согласен, - сказал он и пожал плечами. - Я знаю, что для тебя это так же противно, как и для меня, мой Стивен. И все же рано или поздно, если только они просто не намерены убить всех нас, должна быть какая-то форма примирения.
Кислое выражение лица Басараба показало его мнение о собственном анализе, но он непоколебимо продолжил.
- Люди этой земли и раньше сражались с завоевателями, мой Стивен. Иногда с успехом, а в других случаях... не так успешно. Действительно, у самого Влада Цепеша когда-то была своя главная крепость Четатеа Поэнари на вершине горы в Кортеа-де-Арджес, всего в тридцати километрах отсюда. Понимаю, что Влад не был особо любим в истории за пределами Румынии, хотя на этой земле некоторые видят его по-другому из-за того, как много он сделал, чтобы противостоять туркам, как успешно он сдерживал их - по крайней мере, некоторое время - и именно к Четатее Поэнари он отступил, когда враги вынудили его уступить место.
- И все же это только подчеркивает суть, не так ли? Даже он, несмотря на все ужасные меры, к которым был готов прибегнуть - и хотя мой народ во многом почитает его, эти меры были ужасающими, мой Стивен; боюсь, гораздо хуже, чем все, что вы видели в Афганистане или других странах за свою жизнь, - не смог победить турок в конце концов. Как же тогда мы победим захватчика из-за пределов самих звезд?
Басараб покачал головой.
- Нет. Мечтать о такой глупости означало бы лишь принести разрушения, которые она принесла в других местах, однако, если бы шонгейри намеревались устроить простую резню, а не завоевание, тогда они начали бы с уничтожения всех наших городов из космоса. Для меня это говорит о том, что мы, по крайней мере, незначительно более ценны для них живыми, чем мертвыми. Боюсь, вряд ли можно было бы сказать больше о турках или Советах, и никто на самом деле не знает, сколько тысяч и миллионов румын погибло, сопротивляясь этим чисто человеческим завоевателям. Теперь, казалось бы, мы должны еще раз обратить наши мысли к выживанию после завоевания, и то, что наш народ делал раньше, без сомнения, он может сделать снова. Но я не подчиню свой народ этим новым завоевателям из-за пределов нашего мира, не предложив сначала самых выгодных условий, которые мы можем получить. И если они докажут, что я ошибаюсь, - если они продемонстрируют, что они действительно готовы довольствоваться резней, а не завоеваниями, - тогда они заплатят более высокую цену, чем могут себе представить, прежде чем станут править этими горами. Как ты говоришь, им не понравится ни один из нас, когда мы разозлимся.
Мгновение он сидел в холодной, опасной тишине. Затем он встряхнулся.
- Что ж, тогда, похоже, мы пришли к согласию. Но если мы хотим достичь подлинного соглашения с нашими соседями - и если я хочу быть уверен, что соглашение будет на моих условиях, - мне придется лично отправиться на переговоры с каждым из анклавов и его лидерами.
- Сейчас, подождите минутку! - сказал Бучевски. - Я соглашусь, что это то, что нам нужно сделать, вне зависимости от того, без ума я от этого или нет, но я бы предпочел, чтобы вы не бродили по лесу в полном одиночестве, Мирча. Я немного привязался к вам, и на чисто эгоистичной ноте, вы тот, кто скрепляет все это соглашение. Мы не можем позволить себе потерять вас.
- Меня не так легко потерять, как все это, мой Стивен, - заверил его Басараб. Бучевски только свирепо посмотрел на него, и через мгновение румын вздохнул. - Очень хорошо, ты, упрямый американец! Я возьму Таке и его людей с собой. Если уж на то пошло, мне, вероятно, совсем не повредило бы, если бы я приехал с подходящей... свитой, чтобы произвести впечатление на моих коллег-лидеров своей важностью и огромными военными ресурсами. - Он скорчил гримасу. - Это тебя успокоит?
Бучевски открыл рот, чтобы снова запротестовать, но затем снова закрыл его, оставив невысказанное возражение. Он обнаружил, что ему всегда было не по себе, когда Басараб отправлялся бродить по горам вне его собственного поля зрения. И часть его возмущалась тем фактом, что Басараб даже не думал приглашать его с собой на эти маленькие прогулки. Но кто-то должен был оставаться дома и присматривать за вещами, и это, по логике вещей, было его обязанностью, если Басараб был в отъезде. Кроме того, правда, как бы мало он ни хотел это признавать, заключалась в том, что он, вероятно, был бы скорее помехой, чем помощью.