В комнате горел свет.
С зала доносился звук телевизора.
«Цивилизация вернулась», - коротко подумал Антон.
Он перевернулся на спину и помассировал правое плече. Боль утихала, но полностью сдавать свои позиции не собиралась. И, собравшись с силами, попытался встать. Ноги дрожали, а по телу разливалась слабость.
С трудом поднявшись, Антон сразу сел за стол.
Свечи догорали, изрядно налив воска на столешницу.
- Что-то долго я провалялся, - он взглянул на ополовиненную бутылку и почти пустой бокал. – Да не мог я так надраться с такого объема, - и осушил бокал до дна.
Приятное тепло согрело желудок, а пульсация в висках стала тише.
«И что же, черт побери, произошло?» - подумал он, задувая свечи.
Мысли путались и не желали увязываться в единую цепочку. А в голове вертелся странный мотив. Мелодия казалось до боли знакомой, но шла ли она под музыку, или пелась а-капелла?
Виски вновь налились свинцом. Появилось легкое чувство дурноты.
«А-а! Хватит! – подумал он. – Не хочу вспоминать!»
Его взгляд упал на пожелтевшую страницу, лежащую поверх папки.
- Чертова песенка. Чертовы колодцы, - сквозь зубы проговорил Антон. – К черту!
Он быстро убрал бумаги в ящик и налил вина до краев.
«Интересно, если я вспомню все - я умру или излечусь?» - подумал он и в три больших глотка осушил бокал.
Боль утихла, а мысли начали обретать четкость.
«Так, мозговой штурм не удался – ни идеи, ни сюжета. Нормально выпить тоже не удалось – в голове по-прежнему пусто. И каковы же итоги? – его взгляд остановился на свечах. – Заляпанный стол!» - констатировал он и, встав со стула, направился к двери.
В зале никого не было, лишь впустую работал телевизор, показывая одну из многочисленных бессмысленных передач. Под потолком приглушенно горела половина люстры; три, не испускавших света лампочки, изнутри покрывала копоть.
От порыва ветра звякнуло стекло, и Антон взглянул в сторону окна. Небо все еще окутывали темные тучи, но тяжелой свинцовости в них не наблюдалось.
Оторвавшись от созерцания неприветливых облаков, Антон сделал звук телевизора тише и постучался в спальню дочери. Но ответа не последовало.
Приоткрыв дверь, он заглянул внутрь.
Кровать была аккуратно заправлена. Небольшой письменный стол блестел пустотой, а на стоявшем рядом стуле висел рюкзак. Коробка с вещами отсутствовала, но заглядывать в шкаф он не стал, и без того понимая, что все уже разобрано и разложено по полкам. И больше ничего и никого.
Закрыв за собой дверь, Антон прошел в столовую.
- Дина! – позвал он.
С потолка послышалось легкое бум-бум-бум, а следом заскрипела чердачная лестница в прихожей. И через пару секунд входная дверь распахнулась, впуская девочку в коротком летнем платье.
- Ты меня звал? – спросила она.
- Да так… - Антон не нашелся что сказать и лишь потер ушибленное плечо.
- Ты что спал? – Дина прищурилась, внимательно вглядываясь в его помятое лицо. Подошла ближе, принюхалась.
«Совсем как Катя», - пронеслось в голове.
- Еще и пил, - с наигранной ехидностью произнесла девочка.
Антон почувствовал, что его лицо пылает от нахлынувшего вдруг стыда.
- Я…
- А вот я нашла ключ от чердака. Посмотрим, что в коробке? – на ее лице уже играло детское любопытство. – Пока есть свет. Неужели тебе не интересно?
- А почему бы и нет? – ответил он, но себе признался в том, что просто забыл об этой коробке. И еще его тревожили забытые воспоминания, которые могли принести новые приступы боли.
В голове стало пусто. Для чего ему эти вещи? Его память всегда упорствовала, не желая возвращаться, и если что-то ее бередило, то она приносила больше проблем, чем пользы. Его детство всегда было «битым файлом» в системе, только перед глазами возникал не «синий экран смерти» Windows, а белая пелена, за которой следовал…
Провал.
Это прочно сидело в голове Антона и никогда не требовало напоминания и переосмысления. И потому своего пошлого он больше боялся, нежели хотел его вернуть. Он прекрасно жил и без него.
Но сейчас оно вторгалось в его жизнь словно волны океана на пустой песчаный берег во время прилива. И ему оставалось надеяться, что следом не придет цунами.
Лестница под ним надсадно заскрипела, возвращая его в реальность. Люк уже был откинут. На чердаке горел свет.
- Она тяжелая, - проговорила Дина, встречая отца на верху.
Пол был засыпан опилками и только большую печную трубу обрамлял песок. В дальнем углу под самым сводом крыши стояла старая прялка, ее большое колесо было снято и лежало рядом. В метре от нее стояли несколько пластиковых продуктовых ящиков с пустыми стеклянными банками. Тут же на боку валялась большая кастрюля со змеевидно скрученной трубкой внутри. Из самой тьмы противоположного угла выглядывал бидон.