И ни одного посетителя.
- Добрый день.
Антон оторвался от своих мыслей и взглянул за стойку. На него, поверх спущенных на кончик носа очков в роговой оправе, смотрела женщина лет сорока. Ее темно-русые волосы были собраны в спускавшийся до плеч хвост. А на бледном лице алели, накрашенные яркой помадой, губы.
- Добрый день, - поздоровался он.
- Чем я могу помочь? – спросила женщина, но тут же задала другой вопрос: - Вы не здешний?
- А вы знаете всех в этом городе? – Антон почувствовал, что краснеет, уже предчувствуя кучу лишних вопросов, так характерных для всех маленьких городов. Вот только сегодня он меньше всего хотел рассказывать о себе. Впрочем (о чем он тоже подумал), он вообще никому не любил рассказывать о себе.
- Прямо всех, возможно, и нет, - она улыбнулась, но только кончиками своих вопиюще алых губ. – Но вас я точно в городе никогда не видела.
- Переехал. Недавно, - несколько пренебрежительно бросил он.
- Купили дом или квартиру? Или снимаете? – в ее глазах появился блеск, но Антон был готов поспорить на что угодно, что он не из-за симпатии к нему.
Еще выходя из дома, он взглянул на себя в зеркало и увидел все то же осунувшееся лицо с впавшими и потускневшими глазами, которое он видел перед отъездом. Довольно глубокие морщинки пролегли от уголков его глаз, под которыми ярко выделялись синяки усталости. А немытые, с проблеском седины, волосы меньше всего придавали ему презентабельный вид.
И подводя итог своей внешности, он полагал, что вряд ли у кого сможет вызвать доверие или симпатию.
- Ну-у ладно, - протянула женщина, так и не дождавшись ответа.
Блеск в ее глазах потускнел, а во взгляде теперь читалось пренебрежение.
- Хотите оформить карточку? – неуверенно и в то же время, как показалось Антону, нетерпеливо спросила она.
- Да, пожалуй, - еще менее уверенно ответил он.
Вот только зачем? Взвесь в его голове медленно оседала, создавая пока еще туманные и не понятные образы; идея, замысел - чем бы оно не было - ждали, пока он сделает правильный шаг. Но в какую сторону?
С писательством было проще. Достаточно открыть Word и, перечитав последние абзацы, продолжить писать. Да, порой, на первое предложение уходило много времени, но как только оно было составлено и продолжено, взвесь превращалась в более четкие образы, или рассыпалась на сотни слов, так не прихотливо складывающихся в предложения. Надо было всего лишь открыть Word.
Но сейчас он писал не чью-то жизнь, а свою, и текст этот заносился не на привычно белый лист.
- Паспорт, - устало произнесла девушка.
- А? – Антон выплыл из своих раздумий, чувствуя, что что-то не так.
- Ваш паспорт. Что бы я смогла оформить вашу карточку.
Антон скупо улыбнулся и развел руками в стороны.
- Вот его-то я и не взял, - извиняющимся тоном, произнес он.
- Тогда я не смогу выдать вам книги на дом, - в ее голосе уже проявлялось раздражение.
- Собственно я и… - начал Антон, но вновь замялся.
«А что я? – подумал он. – Что? Если ты здесь, значит ты пришел за книгами. Или нет?»
- …книги брать не собирался, - закончил он, чувствуя легкую пульсацию в висках.
- Тогда что? – женщина непонимающе покачала головой. Ее очки съехали еще ниже и готовы были вот-вот сорваться с кончика носа. Привычным жестом она подвинула их указательным пальцем с ярко-красным ногтем, но так, чтобы все еще смотреть на него поверх оправы.
И тут он понял, зачем пришел. Взвесь словно разорвало на десятки отдельных мыслей, достаточно четких и пугающих. Сначала о тенях и его проявившихся страхах. Мысль о том, что он боялся темноты в детстве. Потом, что его мама говорила, что ни в шкафах, ни под кроватью никто не живет. И в конце: «Мы уехали отсюда в 1978 в августе».
- Местная газета, - проговорил Антон, с трудом ворочая пересохшим языком. Его сердце забилось более гулко - он теперь знал, чего хочет.
- «Мой край», - ответила женщина. – Наша единственная газета.
- Да, я хотел бы взглянуть на подшивку за 1978 год.
- 78-й… - она тяжело вздохнула, неприязненно.
- Есть проблемы?
- Нет. Но нужно идти в архив, - по всему было видно, что никуда она уходить не хотела. Ее напряженный взгляд переместился вниз на раскрытую перед ней книгу, внимательно прошелся по лежащим на столе предметам (карточкам в подставке, стопке бланков, стакану с ручками и карандашами, допотопному дисковому телефону с перемотанной изолентой ручкой трубки, нескольким книгам, ждавшим возвращения на свои полки) и, наконец, вновь вернулся к нему, уже уставший и сдавшийся.