— Ладно,— уступил Валерий.— Но с одним условием: ты мне продашь трубу. Тебе она все равно не нужна.
— Договорились! — Колюня признательно сжал его руку.
— Всю сумму не могу сразу. Отдам частями.
— О чем разговор?!— засмеялся Колюня.— И чтобы ты не передумал, держи, паря, все три билета. Встречаемся у входа!..
Он так увлекся переговорами с Коробкиным, что не заметил, как в класс со стопкой тетрадей вошла высокая, прямая, как штык, Наталья Георгиевна. Она с нарочито покорным видом ждала, когда Рублев заметит ее присутствие.
— Я могу начинать урок? — вежливо осведомилась она у него.
— Ага...— И Колюня прытко побежал на свое место.
Корова в разрезе
Не только девчонок доводил Колюня Рублев. Учителей тоже. Правда, не будем слишком сильно наседать на него за это. Совсем не действовать на нервы учителям ученик не может — такова жизнь. Тем более что, досаждая учителям, Рублев чаще всего ничего против них не имел. Ему нравилось смешить и их и своих соучеников. Он мог, к примеру, нарочно опоздать на звонок, а затем энергичным шагом войти в класс и, замахав на товарищей руками, великодушно попросить их: «Сидите! Чего там...» — хотя, как вы догадываетесь, никто и не собирался вставать. «Ничего смешного, Рублев»,— стыдила его учительница под хохот и прыскание всего класса. Да и сама еле сдерживала улыбку. Мало того. Ему приказывалось побыстрее сесть на место, а кто-нибудь из соучеников, развивая образ Колюни — Великого, но Скромного Деятеля,— услужливо раскатывал перед воображаемую ковровую дорожку. А тот рад стараться! Шел меж рядов, ласково кивая всем, на ходу раздавал автографы...
Но я бы погрешил против истины, представив своего героя всего лишь неистощимым но выдумку весельчаком. Таких-то даже самые строгие учителя, хотя и поругивают, в душе любят... Увы, Колюня и по отношению к своим наставникам был Колюней... Для наглядности приведу всего один случай (и, чтобы меня не упрекнули в распространении образцов дурного поведения, им и ограничусь). Итак, идет урок зоологии, Проводит его знакомая нам Ольга Михайловна. Как учительница, она очень старательна, знает свой предмет так, что когда объясняет, предположим, строение речного рака, то смотрит на класс, а указкой, не оборачиваясь, точно попадает раку, изображенному в разрезе, во все его части, даже в глаз. Эту снайперскую точность она выработала за многие годы преподавания и а силу необходимости следить, не занимаются ли посторонними делами ученики в то время, когда она с ними делится знаниями. Вот на такой ее поразительной способности Колюня на том уроке и сыграл. Он был дежурным по классу и вовремя не повесил схему коровы в разрезе, за что и был резко раскритикован Ольгой Михайловной. Он начал с виноватым видом рыться в шкафу и искать схему. Между тем учительница, лицом устремленная к классу, уже приступила к основным признакам отряда парнокопытных. И она долго не могла понять, почему ученики корчатся от смеха, стоит ей, как обычно не глядя, показать, где у коровы рога, копыта, сычуг и другие органы. Она не знала, что за ее спиной висит уже пройденный рак в разрезе...
Но двух учительниц он никогда нe трогал. Классную Людмилу Сергеевну и только что вошедшую в восьмой «А» Наталью Георгиевну.
Колюня, Колюня...
Автора! Автора записки!!!
«Успокоились!..» Этой фразой, будто бы заимствованной из руководства по аутотренингу, Наталья Георгиевна всегда начинала свои уроки.
— Поговорим о ваших первых в этом году сочинениях... Общий уровень грамотности невысокий. Кое-кто из вас за лето забыл, что предлоги всегда пишутся отдельно. Правда, это не помешало вам уверенно излагать свои мысли. Про некоторых даже можно сказать, что они стали мыслителями,— Наталья Георгиевна повернулась вокруг своей оси и отыскала взглядом Братьев.— Возьмем, к примеру, Караева и Мазаева. Они написали сочинение в соавторстве, что я в своей педагогической практике, честно говоря, встречаю впервые. Если вы не возражаете, я зачитаю кое-какие места из их, несомненно, философского труда...
Класс, предвкушая удовольствие, заерзал на партах.
— Итак, сочинение на тему «Взрослые мы или дети?», План сочинения: «Классики о детях». «Право на труд и учебу». «Если хочешь быть здоров», «Заключение». Строго говоря, две трети сочинения написаны во славу футбола и хоккея. Авторы, как видно, предпочитают спорт всем другим видам деятельности.
Восьмой «А», в том числе и Братья, буквально упивались язвительно-ироническими комментариями Натальи Георгиевны, и она это знала.
— Тему сочинения авторы, собственно, раскрывают в самом конце. Послушайте, что они пишут. «На вопрос «Взрослые мы или дети?» ответить не можем. Это знают наши родители и учителя. Когда тебе в новогоднюю ночь хочется до конца досмотреть «Голубой огонек» или летом вместо пионерского лагеря поехать со стройотрядом в Сибирь, тебе говорят: «Еще маленький». Когда же не хочется идти в школу или проходить диспансеризацию, тебе говорят: «Ты уже большой и должен иметь сознание...» Вам это нравится? — обратилась Наталья Георгиевна к классу.
Восьмой «А» одобрительно зашумел, кто-то даже большой палец показал.
— Я не сомневалась: вам понравится. А что, по-вашему, я поставила за это сочинение?
— Петуха?
— Четыре?
— Да, я поставила им четверку.— Она сделала многозначительную паузу и добавила: — Четверку на двоих.
Класс разочарованно и недовольно загудел.
— Ты что-то хотела сказать? — заботливо наклонилась Наталья Георгиевна над Катей Малышевой.
Та встала и сказала:
— Мы считаем, что за такое сочинение нельзя ставить двойку. Ребята написали то, что думали, а за это нельзя наказывать.
— Садись,— рукой помогла ей сесть Наталья Георгиевна.— Во-первых, не рано ли ты начинаешь говорить от имени всех? В школе-то без году неделя... А во-вторых, они сделали девятнадцать ошибок. Это — вдвоем! На четырех страницах!.. И по поводу их жалоб на взрослых я скажу: демагогия. Вы большие, и вам уже скучно в пионерском лагере? Но вы же поехали! Вы хотели узнать, что такое романтика, и отправиться в Сибирь? Но — не отправились! И знаете почему? Вам нравится быть детками. Поднимите руки, кто из вас этим летом был на юге?.. Полкласса! А почему бы и нет? Папы и мамы обеспеченные, да и боятся оставить деток одних на время отпуска — детки могут с голоду помереть... А теперь поднимете руки, кто этим летом хоть рубль заработал?.. Коробкин... Самохвалова... И все!.. Но, извините, я забыла, у нас не классный час, а урок литературы.— Она порылась в стопке тетрадей и раскрыла одну из них.— Лучшее сочинение, на мой взгляд, написал Рублев.— Она не сразу нашла, где он сидит.— Чувствуется, летом много читал, думал. Простой, лаконичный стиль.— Она долистала сочинение до конца.— Одна маленькая ошибка при переносе слова. Пять...
Наталья Георгиевна опять собрала сочинения в стопку, постучала ею об стол и отдала Спринсян для раздачи после урока.
— Тема нашего урока «Недоросль» — комедия Дмитрия Ивановича Фонвизина.
В то время, когда она раскрывала историческое своеобразие эпохи, в которую создавался «Недоросль», в воздушном пространстве класса появился самолет. Белый, из линованной бумаги. На его дельтовидных крыльях было написано: «Малышевой». Взлетев под самый потолок, он на мгновение, словно размышляя, не случится ли каких неприятностей во время приземления, замер, а затем сразу перешел в пике и упал около парты адресата.
Малышева из записки успела понять, что некто, подписавшийся Фантомасом, вместе со своим другом приглашает ее на «Анатомию любви» в ДК...
— Если не ошибаюсь, ты получила авиаписьмо?— быстрым шагом с протянутой рукой к ней подошла Наталья Георгиевна.— Дай, пожалуйста, почитать...