— От тебя всегда остается много грязи. Вот и сейчас ты испортил ковер так, что мне пришлось чистить его. Хочешь продолжить?
Он глубоко вздохнул:
— О! Как бы мне ни хотелось, но это еще больше осложнит наши отношения. Я предпочитаю выпить немного коньяку. Пришло время, когда глоток коньяка для меня предпочтительнее всего. Ты позволишь?
— Ты уже и так много выпил.
— Мне это просто необходимо. Соня, скажи, разве нельзя нам жить в мире?
— Я делаю все, что в моих силах.
— Верно. Ты права. Мне пора уходить. И не говори больше про свой паркет. Старая курица, я привезу твоего цыпленка во вторник. И все же, чтобы ты знала: ты причинишь Изабель больше вреда, чем я. Извини за ковер. Спасибо за коньяк. До вторника.
Он вышел на улицу. И хотя в голове у него шумело, координацию движений он не потерял. Поль вдохнул воздух полной грудью. Он был пропитан запахом сосны и показался ему восхитительным. «Вся прелесть этого края в том, — подумал он, — что, куда ни кинешь взгляд, повсюду в даль уходят холмы. И тебе уже кажется, что за ними ты сможешь найти себе приют». Почему-то он опасался неполадок в машине, словно она простояла у подъезда многие месяцы. Но, как ни странно, мотор сразу же завелся. Он успел разглядеть в высоком окне, освещенном лучами заходящего солнца, рыжую копну волос. Было ли виной тому солнце, но в эту минуту он не смог бы ответить на вопрос: ненавидел он Соню или любил?
По дороге он раза два остановился. Он заблудился и хотел пить. А где, как ни в уличных кафе, можно получить нужную информацию и утолить жажду?
Он нашел девушек на террасе «Спландида». Они сидели рядом, блондинка и брюнетка. Неизвестно почему, но последнее обстоятельство наполнило его сердце радостью. Какие красотки! Одна блондинка, а другая брюнетка. Перед ним были две разные жизни со всеми секретами и тайнами, а в их широко распахнутых глазах отражались мечты о счастье, которое вот-вот свалится на них с небес. Он прошел между столиками и присел на стоявший между ними железный стул.
— Ну вот и я!
— Похоже, что наш номер не удался, — сказала Изабель. — Стоит только на тебя взглянуть!
— Полный провал.
— Мы так и думали, — сказала Маривонна. — Вы не против, если я поеду сегодня в Тарде вместе с вами?
Удивленный, но обрадованный, он бросил на Изабель вопросительный взгляд.
— Мы тут поговорили, — произнесла она, — и поскольку были уверены, что ничего не получится у нас, решили, что можно на несколько месяцев раньше использовать твое новогоднее приглашение. Конечно, если ты не возражаешь?
Он громко хлопнул в ладоши, то ли от радости, то ли для того, чтобы подозвать официанта.
— Возражаю? Как вы могли подумать об этом? Напротив, нам надо поблагодарить Маривонну. Она не даст окончательно загрустить. Официант, двойное виски. И поскорее.
Он повернулся лицом к брюнетке с короткой стрижкой. Из чего складывается женская красота? Вот нос, глаза. Или же все дело в надежде, что зародилась на заре человечества?
— Очень приятно, — сказал он. — Как вы это устроили? Ваши родители не возражают?
— Так случилось, что сегодня мне не у кого спрашивать разрешение. Мой папа, адвокат, укатил в Париж, а мама гостит у друзей в Монако. Братья же гуляют где-то. Вот я и решила поехать с вами. Если бы вы только знали, как я рада этому!
— А уж как нравится мне! — произнес Поль, расплачиваясь с официантом. — Этот вечер мы провели бы с Изабель в слезах, а теперь благодаря вам повеселимся от души.
Он наклонился над столиком, чтобы чмокнуть Изабель в щеку, а затем залпом осушил свой бокал.
— В путь, — сказал он.
Изабель несла чемодан Маривонны. Он принял его из ее рук и закрыл в багажнике автомобиля. Он повторил те же жесты, которые совершил месяц назад. На какое-то мгновение он задумался, поскольку был в той стадии опьянения, когда тянуло на философские размышления о времени и о себе.
— Переднее сиденье машины довольно широкое, чтобы расположиться втроем.
Его предложение было принято без возражений. Да и что делать на заднем сиденье, если только не спать? По правую сторону от рычага переключения скоростей белели округлые коленки Маривонны, а еще дальше виднелись не менее прелестные ноги Изабель. «Настоящая клавиатура», — подумалось Полю. Он был охвачен тем душевным трепетом, которое испытывает всякий, кому довелось познакомиться со сложным устройством церковного органа, из которого можно извлечь божественную музыку.
Он так потом и не мог вспомнить, как выехал из города. На дорогах было такое множество указателей, что лучше не обращать на них внимания, чтобы окончательно не заблудиться. Его глаза сами выбирали нужное направление. Наконец они выехали на дорогу, по которой он поехал со скоростью не более тридцати километров в час.