«Я — королева Англии Изабелла, — твердила она себе, — и через несколько минут я впервые встречусь с моими подданными».
Она проговорила про себя одну-две изысканные фразы на их языке. Она не должна ошибиться в их именах. Там будут могущественный герцог Ланкастерский, ее дядя, Ги Ботом, герцог Уорикский и Эймер де Валенс, герцог Пемброкский. Ну и, конечно, там будет регент.
Стоя под огромными развевающимися знаменами Англии и Франции, в окружении блестящей свиты, Изабелла потихоньку повторяла про себя имена, загибая унизанные кольцами пальчики.
— Я полагаю, что ваш друг, регент, будет первым представлен мне. Но я только знаю, что он герцог Корнуэльский, по-моему, вы ни разу не говорили мне, как его зовут, — прошептала она Эдуарду, ужасно нервничая, слыша, как начинает греметь якорная цепь. — Так как же его зовут, Эдуард?
— Пьер, — ответил Эдуард, в радостном возбуждении оглядывая толпу на причале. — Пьер Гавестон.
ГЛАВА 3
Обладая врожденным актерским дарованием, Изабелла встала на верхней ступени лестницы, ведущей к парапету набережной, прекрасно понимая, что флаги на корабле создают для нее прекрасный фон. Будучи не очень высокого роста, она рассчитала, что для того, чтобы все собравшиеся могли хорошенько рассмотреть ее, ей лучше всего стать именно здесь. И что было, возможно, для нее еще более важным, — отсюда она сама могла достаточно хорошо разглядеть их всех. Когда Эдуард начал торжественно сводить ее на берег, она слегка сжала его руку на этой верхней ступеньке, чтобы он тоже остановился.
Но, к ее удивлению, он этого не сделал. Он выпустил ее руку и легко побежал вниз по трапу и затем по причалу, как будто рвался кому-то навстречу. Очевидно, этому могущественному герцогу Ланкастерскому или еще кому-нибудь из мрачных английских лордов, стоящих возле кнехта. Но он направился совершенно в другую сторону, и она так же, как и они все, повернула туда голову и увидела высокого смуглого молодого человека в ярком клетчатом камзоле, сшитом по последней моде с высоким воротником. Он стоял с таким беззаботным видом и был настолько хорош собой, что его просто нельзя было не заметить в любой толпе.
Хотя он, несомненно, занимал достаточно высокое положение, но не должен был опережать немолодых герцогов, тем более, что у большинства из них в жилах текла королевская кровь. Но, с другой стороны, никто не мог упрекнуть его в том, что он сделал хотя бы одно движение навстречу королю. Он просто стоял с беззаботно-надменным видом, позволяя королю Англии приблизиться к себе. Даже когда он с почтительным видом попытался опуститься на одно колено, Эдуард не позволил ему этого, схватив его за руку и горячо обняв за плечи. И затем они оба начали весело и оживленно о чем-то болтать с самым счастливым и довольным видом, как будто абсолютно позабыв об остальных путешественниках и встречающих, которые по-прежнему стояли в ожидании.
Изабелла смотрела на всю эту сцену в полном недоумении, на некоторое время позабыв о том впечатлении, которое собиралась произвести на встречающих. Она стояла совершенно одна на импровизированном помосте и чувствовала, как от гнева и обиды начинают розоветь ее бледные щеки. Она слышала позади удивленные шепотки ее свиты, сошедшей вслед за ними на берег, и видела возмущенные лица англичан. Она почувствовала, как с ней рядом встала Маргарита, стараясь как-то сгладить неловкость момента, затем увидела высокого человека военной выправки, как она поняла, герцога Ланкастерского, который воспользовался своим высоким положением и знатностью, чтобы пренебречь официальной церемонией представления.
— Я счастлив приветствовать свою родственницу на этой земле, — произнес он, стараясь отвлечь ее.
— Ваша матушка была бабушкой моей матери, — вспомнила Изабелла, с благодарностью очутившись в его медвежьих объятиях. Его поспешное вмешательство в ситуацию лишь подчеркнуло промах, допущенный королем, и Эдуард, осознав свою бестактность, уже вернулся к ней, сопровождаемый своим другом.
— Я выражал мою признательность Пьеру Гавестону, герцогу Корнуэльскому за то, что в наше отсутствие он умело и достойно осуществлял регентство, — начал он с торжественностью, соответствующей моменту. — И для нас большая честь представить Вашей Милости этого человека.
Но Изабелла происходила из рода Капетингов. Чувствуя с двух сторон поддержку своих родственников, она бросила на регента Англии холодный и безразличный взгляд, как будто он был чем-то не угодившим ей лакеем.