Поверх надувного матраса лежал спальный мешок, на нем – моток нейлоновой веревки, нож, мой лук и четыре стрелы. Веревку я купил случайно, увидев ее в спортивном магазине. И сделал это только потому, что Льюис когда-то сказал мне, что «нельзя отправляться в лес без крепкой веревки». Я взял в руки лук. Его было приятно держать в руках, ощущать его вес и водить пальцами по гладким и прохладным изгибам. Это был отличный лук, возможно, я такого лука и не был достоин. Он был не фабричного, а, так сказать, домашнего изготовления. В нем сочетались элементы многих видов стандартных луков – «дрейков», «бен-персонов», «ховаттов», «беаров», – но в итоге он не был похож ни на один из них. К стрельбе из него тоже надо было приноровиться. Центральная часть была достаточно тяжелой, и в целом это был своего рода экспериментальный лук. Я привык к его тяжелой центральной части, и мне это стало даже нравиться, так что с луком иной балансировки мне было бы даже неудобно. Льюис купил этот лук у человека, который был когда-то чемпионом нашего штата и сам этот лук смастерил. У него самого был лук такого же типа, и он превозносил его достоинства, которые поначалу, насколько я помню, казались преимуществами чисто психологического свойства. И лишь постепенно, с течением времени, они стали проявляться на деле. Например, при спуске тетивы отдача была почти неощутима. Стрела уходила очень гладко и, к тому же, тихо. Мой лук не дергался и не щелкал при спуске тетивы, как это происходило с луками Льюиса. Начальная скорость стрелы не была особенно высокой. В первый раз, когда я стрелял из этого лука, мне показалось, что стрела движется невозможно медленно, но потом оказалось, что из моего лука можно стрелять в мишень горизонтально, прямой наводкой, с расстояния больше чем в двадцать метров. Когда отпускаешь тетиву, мой лук какое-то мгновение как будто сомневается, что ему делать дальше, а потом его распрямляющиеся концы резко набирают огромную скорость, и стрела уносится с тетивы, как вышвырнутая катапультой. Траектория полета стрелы очень ровная, самая ровная из всех мною виденных, а проблема отклонения влево-вправо стоит значительно менее остро, чем при стрельбе из луков Льюиса.
Теперь, когда я держал свой лук в руках и смотрел на его внутренние и внешние поверхности из белого стекловолокна, мне казалось, что это именно тот лук, который просто предназначен для меня. Я полностью на него полагался, я верил в него; к сожалению, в слоях стекловолокна стала накапливаться усталость, и на верхней части луки в некоторых местах появились торчащие кончики волокон. Я установил на лук новую тетиву, в которой сделал щелевой прицел. Льюис никогда не прибегал к нему. Этот прицел – замечательная штука. Мы с Мартой раздвинули дакроновые волокна, вставили между ними маленькие зажимчики, а потом Марта обмотала разделенные половинки оранжевой ниткой. Получилась очень красивая тетива, и мне было очень приятно пользоваться ею. Когда лук натянут до предела, щелевой прицел на тетиве подходит максимально близко к глазу. И цель оказывается заключенной внутри него, слегка подрагивая от того физического напряжения, которое требуется, чтобы удерживать лук в устойчивом положении. Такая кадровка цели имеет большие преимущества, по крайней мере, для меня, ибо то, во что стреляешь, становится изолированным от всего окружающего и входит в какое-то странное, особо интимное отношение со стреляющим. За пределами красной рамки уже ничего не существует, а то, что находится внутри нее, становится ужасно важным и существенным; складывается такое впечатление, что цель создана смотрящим на нее глазом.
Стрелы у меня, правда, были не очень хорошие, но пользоваться ими было можно. Я обычно пользуюсь алюминиевыми стрелами, и я знал по опыту, что стрелы такой толщины и длины – около 70 сантиметров – вполне подходят для стрельбы из моего лука. Именно стреляя такими стрелами, я достигаю наибольшей точности. К луку клейкой лентой был прицеплен колчан, – во-первых, мне хотелось нести все в одной руке, а во-вторых, у меня попросту не было колчана, который можно носить, перекинув за спину. Стрелы выглядели весьма устрашающе – они были оснащены наконечниками «говард-хилл» с двухсторонними лезвиями и длинным оранжевым спиралевидным оперением. Купив стрелы, я измазал их по всей длине зеленой и черной масляной краской, чтобы хоть как-то закамуфлировать; потом пошел к соседу, у которого было точило, и заточил лезвия наконечников. Причем сделал это очень старательно, так что они стали острыми как бритва. Наконечниками можно было бы побриться. А их плоские поверхности я обработал напильником так, чтобы на них образовались маленькие зазубрины – это, как утверждал журнал «Стрельба из лука», способствует более глубокому проникновению наконечника в цель. Я попробовал край одного из наконечников пальцем, и пришлось идти к свету смотреть – не порезался ли.