И девушка безраздельно отдавалась своей радости. Здесь, где её никто не видел она могла не прятать своих чувств. Иногда она подносила к глазам корзинку и видела сквозь прутики внимательно следящий за ней оранжевый глаз.
– Ты даже представить себе не можешь, как я счастлива! – делилась с голубем своими чувствами Вера.
Голубиная почта была общим проектом с её подругой Светой. Они вместе учились в школе. Отец Светы был страстным голубятником. Увлёкся голубями он ещё будучи подростком, до Катастрофы. Его голубятня была рядом с храмом, и на большие церковные праздники стаи его питомцев парили над золотыми куполами.
В поселении отец Светы не оставил своего увлечения, сумел перевезти питомцев на новое место, построил для них голубятню.
Много часов провели девочки на этой голубятне. Света со знанием дела показывала Вере голубей и называла их породы. И среди них прозвучало название: почтовые голуби, почтари.
– Их так потому называют, – пояснила Света, – что у них инстинкт – куда бы их ни увезли, они всегда найдут путь в родную голубятню. Ну а к ножке можно записочку привязать. Этим раньше, давно, пользовались, чтобы быстро доставлять сообщения.
Поэтому, когда в Школе спасателей им рассказали, как порой важна каждая минута, чтобы спасти жизнь юзера и как можно скорее доставить его в поселение, Вера вспомнила про голубей. Отец Светы дал добро, и Вера стала, уходя на дежурство, забирать с собой одного из пернатых почтальонов.
На обратном пути она, миновав свалку и немного углубившись в лес, выпускала голубя. На свалке делать этого было нельзя: белоснежная птица сразу же бросилась бы в глаза.
Вера отмечала время, когда она выпускала голубя, а Света – время его возвращения в голубятню. Потом они делали расчёты, и получалось, что после прилёта почтаря вполне можно успеть собраться и встретить спасателя и юзера у самой реки на подводе и с медицинской помощью. Осталось только придумать, как оповестить людей в поселении о том, какая именно подмога требуется. Привязывать к лапке голубя записки они не решались – птица могла попасть в руки рыцарей и обнаружить их замысел. Тогда разработали специальную систему оповещения с помощью цветных шерстяных ниточек. Красный цвет сигнализировал об опасности и чрезвычайной ситуации, желтый – о том, что требуется транспорт (телега с лошадью), зелёный цвет указывал на то, что необходимо присутствие медика, голубой – что всё в порядке.
Тогда, весной, когда они со спасённым, но совершенно обессилившим Юзером, наконец, добрались до леса, Вера выпустила голубя, привязав к его лапке три нитки: жёлтую, зелёную и голубую (последнюю, чтобы в поселении не слишком волновались).
После того, как голубь с честью выполнил возложенную на него задачу, к затее девушек стали относиться серьёзно. Но у других спасателей так и не дошли руки обучиться работе с почтарями. Да и обременять себя корзинкой им тоже не хотелось. Но Вера не собиралась отказываться от голубиной почты, тем более, что идея себя оправдала.
На едва заметной тропинке, по которой шла Вера, что-то мелькнуло. Уж не белка ли? Вера любила этих грациозных шустрых зверьков. В кармане её куртки всегда имелась горстка семечек, и многие белки, жившие в этом лесу, как видно, хорошо об этом знали. Они подбегали к девушке без страха и лакомились с её ладони предложенным угощением.
Вера очень обрадовалась. Она присела на корточки и протянула руку с семечками белке, приглашая её угоститься. Но белка вела себя немного странно. Она двигалась не прыжками и быстрыми перебежками, а медленно шагала, широко расставив лапы. Хвост тащился по земле. Белка внимательно и как-то странно смотрела на Веру.
«Что это с ней, уж не больна ли?» – забеспокоилась девушка.
Подойдя совсем близко к Вере, белка вдруг зашаталась и упала. Вера ахнула и подхватила её на руки.
Обмякшее тельце зверька сотрясала дрожь. Внезапно белка в каком-то пароксизме изогнулась, дернулась и внезапно укусила Веру за палец. Хотя та успела вовремя его отдернуть, но один зуб всё таки проткнул кожу и показалась капелька крови.
– Глупышка, что кусаешься, я не причиню тебе вреда! – ласково сказала Вера. Но белка уже не подавала признаков жизни. Она безвольно свисала с руки девушки, глаза подернулись мутной плёнкой. Вера охнула и наклонилась, чтобы положить маленькое тельце на землю. Она уже ничем не могла помочь зверьку.