первейшим поросёнком
на селе.
3
Время шло. Из боевой винтовки
Бил Федот
Стервятников земли.
А другой –
Сам отдал жизнь верёвке...
Знать, не смог
Взять сердце из петли,
Знать, не мог в диковинном плакате
Видеть жизни радостный разлив, -
Чуять жизнь, где высталенной ратью
Бьются те, кто юным сердцем жив.
Эх, Федот, душа комсомолячья!
Расскажи, что значит не тужить!
Тот для нас под красным бантом кляча, Кто не мог
И умирать и жить.
Будет жизнь опять красноармейской, А пока... Федот! Кричи земле:
- Поросёнок,
Вскормленный ячейкой,
Должен быть
Первейшим на селе!
О шапке
Только тот наших дней не мельче, Только тот на нашем пути,
Кто умеет за каждой мелочью
Революцию мировую найти.
Кто о женщине. Кто о тряпке.
Кто о песнях прошедших дней.
Кто о чём.
А я – о шапке
Котиковой,
Моей.
Почему в ней такой я гордый?
Не глаза ведь под ней, а лучи!
Потому, что её по ордеру получил.
...................................
В девятнадцатом в Киев на отдых
Я, усталый, приехать смог,
И, покою два дня лишь отдав,
На третий – в окопы лёг.
Мы, голодные, жизнь творили!
Но знали: есть голод-волк.
В этот день мы без пуль покорили
Восставший девятый полк...
Да, о шапке...
И вот оттуда –
Я в Москву на военный сбор,
И в Цека получил, как чудо,
Ордер
«На головной убор».
Ордер этот в охапку.
В распределитель путь.
Получил я там – летом! –
Шапку
Котиковую,
Не какую-нибудь...
...............................
И теперь вот, сейчас, сегодня
Мимо салом заплывших витрин
Я шагаю, знаменем подняв
Шапку военных годин.
И теперь, что-нибудь покупая,
Выбирая ли, роясь в вещах,
Я об ордере прежнем мечтаю
И новых, идущих днях.
И, прочтя бюллетень о банкноте
Или весть о борьбе биржевой,
Я гляжу на восторженный котик
С думой грозовой:
Пусть катается кто-то на форде, Проживает в десятках квартир…
Будет день:
Мы предъявим
Ордер
Не на шапку –
На мир.
1923
Комсофлотский марш
1
Низвергнута ночь. Подымается солнце
Над морем рабочих голов.
Вперёд, краснофлотцы, вперёд, комсомольцы, На вахту грядущих веков!
Вперёд же по солнечным реям
На фабрики, шахты, суда!
По всем океанам и странам развеем
Мы алое знамя труда.
2
Мы, дети заводов и моря, упорны.
Мы волею нашей – кремни.
Не страшны нам, юным, ни бури, ни штормы, Ни трудные, страдные дни.
Вперёд же по солнечным реям
На фабрики, шахты, суда!
По всем океанам и странам развеем
Мы алое знамя труда.
3
Сгустились на западе гнёта потёмки, Рабочих сдавили кольцом.
Но грянет и там броненосец «Потёмкин», Да только с победным концом.
Вперёд же по солнечным реям
На фабрики, шахты, суда!
По всем океанам и странам развеем
Мы алое знамя труда.
4
Пусть сердится буря, пусть ветер неистов, Растёт наш рабочий прибой.
Вперёд, комсомольцы, вперёд, коммунисты, Вперёд, краснофлотцы, на бой!
Вперёд же по солнечным реям
На фабрики, шахты, суда!
По всем океанам и странам развеем
Мы алое знамя труда.
1924
Двое и смерть
Отшумела буря огневая.
Тишина прозрачна и легка.
Ранним утром вышла смерть седая
На полянку мирного леска.
Смерть устала. Смерти надоело
День и ночь размахивать косой.
На бугор костлявая присела
И умылась свежею росой.
Пели птицы. Копошились мухи.
Полз паук по шёлковой сети...
Захотелось яростной старухе
Хоть на время душу отвести.
Рядом – танков смертные останки, Ружья, трупы, касок серебро...
Хорошо бы здесь вот, на полянке, Сотворить кому-нибудь добро!
Слышит смерть: у дальнего пригорка
Два солдата стонут за кустом.
Чёрный крест у них на гимнастёрках
И железный череп над крестом.
Как смешно!.. Для смерти выпал случай, Обречённых на смерть возлюбя,
Их спасти от смерти неминучей, -
Это значит: от самой себя.
Напугавши смехом хрипловатым
Певчих птиц, рванувшихся в простор, Смерть подсела к раненым солдатам, Завязала тихий разговор.
- Что ты хочешь? – так она спросила, Наклонившись к чёрному плечу,
И солдат ответил через силу:
- Помоги, старуха! Жить хочу!
Как бревно, товарищ мой давнишний
Распростёрся на спине моей.
Ты меня избавь от ноши лишней.
Поскорей товарища убей!
Жить хочу... Селение большое
Нам сегодня отдали во власть.
Я хочу сейчас же после боя
В магазины вовремя попасть.
Я могу в домах и в магазинах
Насладиться радостью войны.
Мне нужны пятнадцать шкур звериных, Шёлк и обувь... платья для жены...
Жить хочу, чтоб выполнить скорее
Тот приказ, что мне сегодня дан: Поручили нашей батарее
Расстрелять бунтующих крестьян.
Я мечтаю видеть их мученья,
Бабьи слёзы, жалкий детский рёв, Чтобы вновь изведать наслажденье
Господина, бьющего рабов.
Жить хочу, чтоб властвовать над всеми, Попирая земли и тела!
Жить хочу, чтоб ты в любое время
Убивать без устали могла...
Ты молчишь? О горе! Я немею!
Пощади! Помилуй! Не убей!
Что я значу с силою моею
Пред тобой, владычица людей?
Каждый день встаёт виденьем страшным.
Я над миром властвовать стремлюсь, Но живу твоим рабом всегдашним, Потому что... я тебя боюсь...
Неподвижно старая сидела,
Отвернув безглазое лицо.
На траве распластанное тело
Только тронешь – станет мертвецом.
Ну-ка, смерть! Раба уничтожая, Насладись могуществом своим!
Почему повисла, как чужая,
Та рука, что властвует над ним?
На земле, снарядами изрытой,