Добравшись до дома, в котором был так счастлив, не нашел он света, горящего в окне. Страшно стало Асоля Диргу.
С трудом открыл он дверь, что покрыта была льдом и снегом, переступил через порог. На ложе лежала Тцея. Не было в её теле больше жизни и только инеем всё покрылось в доме изнутри, и сама Тцея была ледяной, но не изменившейся нисколько, словно только недавно оставил её Асоля Дирг.
Рыдал он и проклинал себя. Душа и сердце его были полны горя и отчаяния, не мог он простить себя. Боль разрывала избранника.
— Не плачь, Асоля Дирг, – раздался голос Зимы, которая стояла в дверях и с горечью смотрела на избранника.
— Почему? – гнев горел в голосе Дирга. — Почему ты не дала мне спасти её?
— Нельзя было спасти эту деву, – ответила богиня с горечью..
— Ты богиня, ты могла... ты просто не захотела. Ты захотела, чтобы я...
— Нет, Асоля Дирг, – перебила его богиня, и холодный ветер порывом ударил в избранника. — Боги могут много, но мы тоже живем по законам. Мы можем что-то изменить, но когда назначенное время приходит – нет власти нашей над судьбой и над смертью. Однажды я уже спасла это дитя от неизбежной гибели.
И рассказала богиня, как пришёл к ней отец с болью невыносимой – погибла его любимая супруга, и теперь дочь тоже была на пути в посмертный мир. Рассказала, что стало ей жаль мужчину и она пришла к нему в облике волка и сказала:
— Могла я помочь ему, но жизнь, которая заканчивается нельзя просто взять и продлить, – пояснила Зима. — Но можно подарить.
— Подарить? – нахмурился избранник.
— Да, смерть должна забрать положенное ей. И потому отец этой девочки предложил, чтобы я отдала его годы ей, а сам он предстанет перед лицом смерти, богини Хаяр, дочери бога Хаоса, – рассказала богиня. — Но, что станет с ребенком без присмотра отца, спросила я его. И тогда он спросил у меня, сколько ему осталось жить, но ответить на этот вопрос я не могла, и попросил он оставить ему столько лет, чтобы стала его дочь самостоятельной и способной самой заботится о себе, чтобы умер он раньше её, а она осталась жить. Так и вышло – дожил он до того момента, как исполнилось его дочери пятнадцать и умер, а она осталась жить доживая подаренные ей отцом годы. Но жизнь её отца не была бесконечной, Асоля Дирг.
— Ты видела, сколько ему осталось?
— Видела, потому и умер он, когда ей исполнилось пятнадцать. За счет отца она прожила двенадцать лет и осталось после него прожить ещё шесть, потому как у отца было всего тридцать лет жизни до момента смерти.
— И она умерла...
— Да, как только исполнился ей двадцать один год Смерть забрала её, как уже хотела однажды.
— Но я мог отдать ей все свои годы! – с болью произнёс избранник. — Мне не нужна была моя жизнь.
— Глупец! – воскликнула богиня и мелькнула в глазах её боль.
— Моя жизнь — это моя жизнь! – с горячностью возразил Асоля Дирг.
— Ты избранник – твоя жизнь принадлежит богам! Не позволили бы боги забрать у тебя твои годы жизни и отдать обычной смертной.
Замолчала богиня. Снова зарыдал в отчаянии Асоля Дирг. Никогда не испытывал он такой боли. Даже, когда потерял он друга, не было ему так больно, как теперь. Никогда больше он не увидит теплых глаз и улыбки возлюбленной Тцеи. И он не мог простить себе, что оставил её одну, а сам был так далеко и обо всём забыл.
— Прости меня, Асоля Дирг. Я пойму, если ты возненавидишь меня, но не смогла я ничего сделать с собой. Не знала я тогда, о чем пришёл просить меня, а когда поняла — она уже умерла. Потому... я пойму, если не услышу от тебя ни одного доброго слова и взгляд твой будет чужд и полон тьмы, когда будет обращен на меня...
— Ответь мне про моё предназначение, – прошептал убитый горем избранник. — Ответь, чего хотят от меня боги, зачем мучают меня? Что надо им? Или, чтобы стать десницей, нужно возненавидеть себя? А может я и не избранный богами вовсе? Может всё это ложь?