Ребенку случается видеть тяжелый, мучительный сои, Но стоит ему только открыть глаза, и он снова увидит себя в раю.
Прежде мы говорили: познание есть скорбь. Теперь скажем: познание есть радость. Ибо восторг радости глубже скорби.
Отчего затемнело? Отчего помутнело сознание?
Одна мать, держа на руках своего младенца, спрашивала, что есть чудо? Спрашивала, отчего чудеса не встречаются в нашей жизни. Держа в руках чудо, она спрашивала о том, что есть чудо?
Мы окружены чудесами, но, слепые, не видим их. Мы напоены возможностями, но, темные, не знаем их. Придите. Берите. Стройте.
Но приказ звучит.
Пламя меняет цвет.
Я чувствую силу начать новую страницу жизни. Мне ничто не мешает. Бывшее уже не касается меня.
И глаз мой вперед обращен. Потому я и записал в последний раз для тебя о бывшем. Меня все это более не касается. И со встречными людьми мы прикоснемся уже новыми гранями сущности. Я рассказал тебе точно сказку, пригодную для театра, сказку о том, как мы смотрим - слепые. Как мы слышим - глухие.
Кому она пригодится, сказка моя?
Но не только для театра может она пригодиться. При случае ты можешь ее рассказать тем людям, которые себя считают непреложными знатоками искусства, которые высокомерно раздают определения и наименования. Чувствуют ли ушедшие мастера, что выкраивается из их творчества?
Знатокам пригодится мой случай из жизни. Или для собственного успокоения они сочтут все описанное вымыслом?
Будет так, как должно быть.
Медведь вышел на меня, но остался я цел. Огонь касался меня, но не сгорел я. Подломился лед подо мною, но не утонул я. В тумане остановилась повозка у стремнины, но не погиб я. Лошадь оступилась на горной тропинке, но удержался я. Терял накопленные богатства и не горевал я. Был призываем к власти, но не поддался. Злобная погоня неслась за мною, но не настигла. Клевета и ложь преследовали меня, но побеждала правда. Был обвиняем в убийстве человека, но пережил и это измышление зла.
Сидел со злобными лукавцами, но уберегся. Бедствовал с глупцами, но устоял. Так было нужно. Это правда, никому не сказанная.
Сказал Иоанн: "не болей, придется много для Родины потрудиться". А ведь после болезни он не видал меня десять лет. И узнал. Остаиовил и сказал.
Во всех бедствиях приближались новые люди. Нежданные. И протягивали руку. И предупреждали зло.
И несли помощь.
Вот стоим перед темнотою. Знаем властные зовы и провозвестия, не знаем происходящее.
Не знаю о друзьях. Не обменяю друзей моих на врагов. И горжусь, что эти друзья были друзьями. Знайте - это друзья мои.
И врагами моими горжусь. Врагами мне посланы те, кого постыдно было бы друзьями считать.
Назвать нашу жизнь бедной нельзя. Жизнь была особенной. Немногие ее знали. Волком, в стае, я никогда не ходил. Пусть буду медведем, лишь бы волком не быть.
Поймете?
Делаю земной поклон учителям. Они внесли в жизнь нашу новую опору. Без отрицаний, без ненавистных разрушений они внесли мирное строительство. Они открывали путь будущего. Они облегчали встречи на пути. Встречи со злыми, встречи с глупыми и с безумными...
И природа помогала в этих встречах. В ней забывались люди. В ней копились силы против злобы и против глупости. Невежество и пошлость. Еще страшнее злобы они.
Где. оно - облако благодати, чтобы покрыть ожесточение сердца? Какою молитвою молчания можно вернуть тишину? Каким взором можно взглянуть в бездну неба?
Все строения разрушаются бездонным творчеством облачным. Не в храм рукотворный, но в пустыню тишайшую отдам молитву мою. Выше облачных сводовше созидалось храмов. Ярче звезд и луны не светили огни торжеств.
Измышления человеческие не испепеляли грознее молнии.
Не уносили из жизни мощнее урагана. Где отличить то, что должно погибнуть, и то, что должно породить следствия. В великана Голиафа верили толпы и что для них был Давид?
Среди безумия толпы, что им чудо? Какими бы словами ни говорить людям о чуде, они будут глухи к этим словам. Понятия вражды и ссоры им гораздо ближе. Нужно уничтожить все, что угрожает и вредит мирному строительству, знанию и искусству. Всякая распущенность мысли погибнуть должна. Всякая невежественность погибнуть должна.
Кончится черный век наш.
Что произойдет еще?
Неужели еще раз увижу себя расстроенным? Неужели еще придется уйти в тишину? Кто уж заставит меня сделать это? Как будут выглядеть эти люди? Но тогда, друзья, вы узнаете все немедля, чтобы сердце ваше не ожесточалось напрасно. И тогда расскажу не только тебе, друг, но и другим, которых я еще не узнал.
Расскажу смелым искателям, опьяненным загадками; расскажу чтецам звездных рун, чьи души привлекаются песней. И там, где вы можете знать, вы будете презирать доказательства. Эти смешные нелепые показания свидетелей. Слепых и глухих. Друзья мои, я вас еще не знаю, но вы. уже проходите близко. Озаренные пламенем. Друг, ты, может быть, торопишься куда-то по делу?
Или спешишь на обед? Или должен вежливо отвечать на какие-то случайные вопросы? И тебе сейчас далеки мои строки?
Шучу. Знаю, что эти строки тебе близки. И душа твоя не торопится. Идет твердо. Уже не боится влияний...
Больше писать не могу. Человек на сойме кончил свой лов. Торопит е ответом. Если не успею отослать теперь, задержу месяца еще иа два. А может быть, и делыне.
Уже нагромождаю второпях. Хочется еще многое еказать. Так ты получишь? Где получишь?
Кончу.
Мы увидимся. Непременно увидимся.
Не только увидимся, но после работы еще поедем с тобою или в .......или на берега....... в.......Туда, где нас ждут, где ждет нас работа. Ведь для этой гармонии жизни уже работают реально и, в братстве, возводят ступени храма.
Звучит благовееть. Даже сюда залегают зовы.
Кончу словами белой книги. Помнишь, ее мы любили вместе читать:
"Знай, что то, которым проникнуто все сущее, неразрушимо. Никто не может привести к уничтожению то Единое, незыблемое.
Преходящи лишь формы этого Воплощенного, который вечен, неразрушим и необъятен.
Поэтому сражайся.
Милый, веди свою битву! Мощно веди! Разве мы но увидимся? Знаем, где ждут нас, Душевно с тооою........
Кончаю тем, чем начал.
Прости меня, друг, если я напечатал твое письмо.