Говорил стольный князь те слова или нет — неизвестно.Если ж он даже где-то за бражным столом пошутил,То не будем смешными, а скажем и гордо, и честно,Что не глупым же хмелем он русские земли сплотил.
А о том, что без пьянства у нас на Руси невозможно,Что за рюмку любой даже душу согласен отдать,Эта ложь так подла, до того непотребно-ничтожна,Что за это, ей-богу, не жаль и плетьми отрезвлять!
Что ж, не будем скрывать, что на праздник и вправду варилиБрагу, пиво и мёд, что текли по густой бороде.Но сердца хлеборобов не чарой бездумною жили,А пьянели от счастья лишь в жарком до хмеля труде.
На земле могут быть и плохими, и светлыми годы,Человек может быть и прекрасный, и мелочно-злой,Только нет на планете ни мудрых, ни глупых народов,Как и пьяниц-народов не видел никто под луной.
Да, меды на Руси испокон для веселья варили.Что ж до водки — её и в глаза не видали вовек.Водку пить нас, увы, хорошо чужеземцы учили —Зло творить человека научит всегда человек!
Нет, в себя же плевать нам, ей-богу, никак не годится.И зачем нам лукавить и прятать куда-то концы.Если водку везли нам за лес, за меха и пшеницуИз земель итальянских ганзейские хваты-купцы.
А о пьянстве российском по всем заграницам оралиСотни лет наши недруги, подлою брызжа слюной,Оттого, что мы это им тысячу раз ПОЗВОЛЯЛИИ в угоду им сами глумились подчас над собой.
А они ещё крепче на шее у родины вислиИ, хитря, подымали отчаянный хохот и лай,Дескать, русский — дурак, дескать, нет в нём ни чувства, ни мысли,И по сути своей он пьянчуга и вечный лентяй.
И, кидая хулу и надменные взгляды косые,А в поклепы влагая едва ли не душу свою,Не признались нигде, что великих сынов у России,Может, всемеро больше, чем в их заграничном раю.
Впрочем, что там чужие! Свои же в усердии зверском(А всех злее, как правило, ранит ведь свой человек)Обвинили народ свой едва ль не в запойстве вселенскомИ издали указ, о каком не слыхали вовек!
И летели приказы, как мрачно-суровые всадники,Видно, грозная сила была тем приказам дана,И рубили, рубили повсюду в стране виноградники,И губились безжалостно лучшие марки вина…
Что ответишь и скажешь всем этим премудрым законщикам,Что, шагая назад, уверяли, что мчатся вперёд,И которым практически было плевать на народИ на то, что мильоны в карманы летят к самогонщикам.
Но народ в лицемерье всегда разбирается тонко.Он не слушал запретов и быть в дураках не желал.Он острил и бранился, он с вызовом пил самогонкуИ в хвостах бесконечных когда-то за водкой стоял.
Унижали народ. До чего же его унижали!То лишали всех прав в деспотично-свинцовые дни,То о серости пьяной на всех перекрёстках кричали,То лишали товаров, то слова и хлеба лишали,То считали едва ли не быдлу тупому сродни.
А народ всё живёт, продолжая шутить и трудиться,Он устало чихает от споров идей и систем,Иногда он молчит, иногда обозлённо бранитсяИ на митинги ходит порой неизвестно зачем.
Но когда-то он всё же расправит усталые плечиИ сурово посмотрит на всё, что творится кругом.И на все униженья и лживо-крикливые речиГрохнет по столу грозно тяжёлым своим кулаком.
И рассыплются вдребезги злобные, мелкие страсти,Улыбнётся народ: «Мы вовеки бессмертны, страна!»И без ханжества в праздник действительной правды и счастьяВыпьет полную чашу горящего солнцем вина!
ПАДАЕТ СНЕГ
Падает снег, падает снег —Тысячи белых ежат…А по дороге идёт человек,И губы его дрожат.
Мороз под шагами хрустит, как соль,Лицо человека — обида и боль,В зрачках два чёрных тревожных флажкаВыбросила тоска.
Измена? Мечты ли разбитой звон?Друг ли с подлой душой?Знает об этом только онДа кто-то ещё другой.
Случись катастрофа, пожар, беда —Звонки тишину встревожат.У нас милиция есть всегдаИ «Скорая помощь» тоже.
А если просто: падает снегИ тормоза не визжат,А если просто идёт человекИ губы его дрожат?
А если в глазах у него тоска —Два горьких чёрных флажка?Какие звонки и сигналы есть,Чтоб подали людям весть?!
И разве тут может в расчёт идтиКакой-то там этикет,Удобно иль нет к нему подойти,Знаком ты с ним или нет?
Падает снег, падает снег,По стёклам шуршит узорным.А сквозь метель идёт человек,И снег ему кажется чёрным…
И если встретишь его в пути,Пусть вздрогнет в душе звонок,Рванись к нему сквозь людской поток.Останови! Подойди!
ЛЮБОВЬ И ТРУСОСТЬ
Почему так нередко любовь непрочна?Несхожесть характеров? Чья-то узость?Причин всех нельзя перечислить точно,Но главное всё же, пожалуй, трусость.
Да, да, не раздор, не отсутствие страсти,А именно трусость — первопричина.Она-то и есть та самая мина,Что чаще всего подрывает счастье.
Неправда, что будто мы сами пороюНе ведаем качеств своей души.Зачем нам лукавить перед собою,В основе мы знаем и то и другое,Когда мы плохи и когда хороши.
Пока человек потрясений не знает,Не важно — хороший или плохой,Он в жизни обычно себе разрешаетБыть тем, кто и есть он. Самим собой.
Но час наступил — человек влюбляетсяНет, нет, на отказ не пойдёт он никак.Он счастлив. Он страстно хочет понравиться.Вот тут-то, заметьте, и появляетсяТрусость — двуличный и тихий враг.