мотрятся светлые
Эвкалиптов стволы,
И струится от веток их
Легкий запах смолы.
Ветер, с моря чуть дующий,
Их дыханье несет
Над туманом, ночующим
В кочках черных болот.
Пусть пока невысокие
Эвкалипты стоят,
Но трясину глубокую,
Возмужав, победят.
Мандарины
И неба синь и синь морской воды…
Тяжелая волна устала колыхаться.
Горячей желтизной округлые плоды
Сверкают сквозь листву и нежно золотятся.
Огнями теплыми сады горят,
Как тысячами солнц осыпанные щедро,
И горьковато-сладкий аромат
Разносится в садах в дыханье слабом ветра.
Не солнце ли само на землю сведено,
Чтоб запахом здесь стать и спелыми плодами?
И гонит сок корней и золотит оно
Веселые сады, что выращены нами.
Лимоны
Деревьев невысоких кроны
Шумят, кудрявые, густые.
В листве их искрятся лимоны,
Как капли солнца золотые.
Лимона ветки — все в иголках
Они уколами встречают.
Но, соревнуясь, комсомолки
Колючих игл не замечают.
С веселой песнею Натела
Ведет подружек за собою.
Она лимон янтарный, спелый
Берет уверенной рукою.
Она работает и шутит,
Блистая лезвиями ножниц,
И пятьдесят плодов в минуту
С ветвей срезает осторожно.
И лезвия звенят, сверкая,
И легкий ветер гладит листья,
И наполняются до края
Корзины золотом душистым.
Чудесные кусты
Промчится шорох быстрый
И лист листу шепнет.
На ветке яркой искрой
Прозолотится плод.
За ним другой и третий —
Как будто елка здесь —
Сверкают в теплом свете,
И сад сверкает весь.
Пройдет садовник важно,
Проверит ровный ряд,
Осмотрит двухэтажный
Необычайный сад.
Тут на кустах чудесных,
Куда ты взгляд ни брось,
Живут два друга тесных,
Но жизнь проводят врозь.
В двух ярусах вершины,
По разный этажам:
На этом — апельсины,
А мандарины — там.
У одного на крыше
Веселое житье
Другой к земле поближе
Завел жилье свое.
И выкрашена крона
В два цвета: лист у ней
Вверху — светлозеленый,
Внизу — листва темней.
На вкус друзья различны,
Различье и в ином:
Один еще коричнев,
Другой горит огнем.
Промчится шорох быстрый,
И лист листу шепнет. Н
а ветке яркой искрой
Прозолотится плод.
Трифолиата
Он юн всегда, приморский сад
Холодною зимой
Деревья листьями шумят,
Все в зелени живой.
Среди деревьев этих есть
Лишь деревцо одно,
Как будто бы чужое здесь, —
Совсем обнажено.
Ему цветущею весной,
Под соловьиный свист,
Оденет ветки молодой,
Тройной узорный лист.
С времен далеких оттого —
Таков ученых суд —
Трифолиатою его,
Трилистником зовут.
А в осень щедрые плоды
Появятся на нем:
Как мандарин, круглы, желты,
Горят они огнем.
Они приковывают взгляд,
Но горше нет плодов!
Зачем же люди их растят
В тени своих садов?
У деревца в колючках ствол,
Невысоко оно.
Все ж садовод его нашел
И полюбил давно.
За цвет, за плод, узор листа —
Другим в садах почет.
Но в нем иная красота
К себе людей влечет.
Прекрасна сила деревца!
Ее ты хочешь знать?
Возьми трилистник как отца,
Лимон возьми как мать.
Привей к трилистнику лимон,
Врежь черенок — привой.
К корням отца приросши, он
С морозом вступит в бой.
И, смотришь, деревцо-гибрид —
Вот смысл твоих трудов! —
Зеленокудрое стоит
Зимой среди снегов.
Отец ему дал силу жить
В снега и холода,
А мать — отрадой людям быть
И зеленеть всегда.
Подземный сад
Бескрайна неба бирюза,
И нет субтропикам границы:
Где виноградная лоза —
Там может цитрус золотиться.
Бороться должен пионер
За то, чтоб Север сделать Югом!
Передадим живой пример,
Как эстафету, мы друг другу.
Траншеи выроем в земле,
Посадим там, на дне, лимоны.
Они в уюте и тепле
Поднимут молодые кроны.
Лимоны солнце станет греть,
Лаская их листву лучами,
И соловьи полюбят петь
Над ними майскими ночами.
И руки добрые детей
Траншею бережно укроют,
Когда пронзительней и злей
Ветра осенние завоют.
И будет жить подземный сад,
Плодоносить он щедро будет.
Его весенний аромат
Услышат и сквозь вьюгу люди.
В поход, юннаты!
В поход, юннаты!
Солнце в хате
С утра на стеклах зажжено.
Пусть будет хата зимним садом,
Теплицей — каждое окно!
Сажайте в кадки, как на грядке,
И апельсины и лимон:
Где лето кратко, — станут в кадках
Они цвести вблизи окон.
В снегах округа. Воет вьюга.
Но солнце греет сквозь стекло.
В мороз — и вьюгу детям юга
Светло здесь в хате и тепло.
Недаром снится щебет птицы
И что весна в цветах идет:
Хоть вьюга злится, — золотится
На тонкой ветке первый плод!
В поход, юннаты!
Солнце в хате
С утра на стеклах зажжено.
Пусть будет хата зимним садом,
Теплицей — каждое окно!
Листопадный цитрус
В приморье, в пору листопада,
Субтропиков исследуй сад.
Несходством пестрого наряда
Деревья поражают взгляд.
Одни, готовы зиму встретить,
Последний сбросили листок,
И по стволам деревьев этих
Не движется уснувший сок.
И вечно зелены другие,
Как будто праздник тут весны
Стволы и ветви их тугие
Живыми соками полны.
То мандарины, апельсины,
Лимоны, грейпфрут и кинкан,
Отрядом цитрусов единым
Пришедшие из южных стран.
Горячей светят желтизною
Плодов округлые огни.
Приморской теплою зимою
Дозреют на ветвях они.
Но все изменчиво в природе:
Нежданно грянут холода,
И вот для цитрусов приходит
Неотвратимая беда.
Их кутают и топят печи,
Но, если холода сильны,
Листвы блестящей гаснут свечи —
И цитрусы обречены.
Хоть и зимой здесь солнце греет,
На землю щедро свет свой льет,
Нужны для цитрусов траншеи,
Чтоб не замерзнуть в трудный год.
Или побеги нежных веток
Искусно стелят по земле,
Чтоб им, соломою одетым,
Морозы пережить в тепле.
Но это все несовершенно.
Мичуринцы вперед идут.
Они бессонно, вдохновенно
Иное ищут и найдут!
Есть дерево — трифолиата:
Плоды, как золото, горят.
Оно стоит с лимоном рядом,
Но облетает в листопад.
Оно подвоем для лимона
Надежно служит с давних пор.
С ним свой безмолвный, непреклонный
Ведет наука разговор.
Хотят мичуринцы лимону
Трифолиаты свойства дать:
И опадающую крону,
И несгибаемую стать.
Чтоб он, как русская береза,
На самом севере страны
Любые выдержал морозы,
Листву осыпав до весны.
Золотые яблоки
В жестокие дни былые
Мечтал наш народ о садах,
Где яблоки золотые
Горят, словно жар, на ветвях.
Сказания в годы злые
В труде и борьбе он слагал
Про яблоки золотые
И воду живую искал.
Ты стала навек, Россия,
Свободной Советской страной,
И яблоки золотые
Горят над живою водой!
Цветение чая
Первая неделя октября.
Начиная жизни новый год,
Чай раскрыл бутоны и цветет,
И в листве сверкают и горят
Желтые тычинки-огоньки,
Белые снежинки-лепестки.
Теплый воздух нежен и душист.
Потемнела неба синева,
Тихо дышит сонная трава,
Набухает влагой чайный лист…
Зажурчала чуть слышней вода.
Задрожала меж камней звезда.
Чайный лист
С моря дышит соленый бриз,
Дорога ныряет вверх и вниз.
Легко катиться с горы арбе,
Буйвол бредет, будто сам по себе.
Стучат по камням два колеса.
Щурит на солнце Вано глаза,
Смотрит он в небо и так поет:
— Солнце за горы идет на заход.
С солнцем мы встали, с солнцем уснем —
Мы дружно и крепко работали днем.
Скажу я: «Приемщик, с почетом встречай
Наш кобулетский колхозный чай!»
Главный технолог к весам подойдет,
Горсть возьмет, к лицу поднесет,
Он улыбнется, глава блеснут:
«Хороший лист и честный труд!»
Спросит приемщик: «Кто привез?»
«Кто привез? Что за вопрос!
Имени Сталина — наш колхоз!»
Превращение листа
Ссыпан, взвешен и разложен
Для томленья чайный лист,
И по желобу он сброшен
К огневым машинам вниз.
Из машин, что жарко грели,
Вышел он опять на свет,
И сменил густую зелень
Благородный медный цвет.
А потом на раме шаткой
Так трясли, что думал он,
Будто злою лихорадкой
Был внезапно поражен.
Вот он кружится, измучен,
Сухо в ролере шурша.
Вот лежит он, туго скручен,
Не дрожа и не дыша.
Лента движется недаром
И движенью не перечь:
Обдает горячим паром
Чайный лист сушилка-печь.
В резку лист берут отсюда,
И его крошат ножи,
И тогда каким-то чудом,
Бездыханный, он ожил.
Золотистый и душистый,
Возрожденный в кипятке,
Он с бурлением и свистом
Бьет в походном котелке.
Плевел
Ни на что не годный
Дикий тощий злак
Вырос худородный
Полотой сорняк.