Конечно, Растихин щадит Котельникова, не хочет, чтобы он увяз в размышлениях, как оно у нас порой происходит: ясно, что в проекте ошибка, а поворачивать поздно, ничего, будь что будет, строим дальше, потому как сталь нужна позарез, чтобы заткнуть очередную дырку в планировании!..
Ладно, с Котельниковым, предположим, ясно. А что сам Растихин? Он ведь не такой человек, чтобы промолчать только потому, что кто-то там стал перед ним на колени... Что он для себя-то решил?
Ну, ладно, подумал Котельников, оставим это пока ему одному, оставим до тех времен, когда можно будет поговорить с ним об этом в открытую и всерьез, без скидок на состояние его, Котельникова, здоровья... Но будут ли такие времена? Скоро ли?..
Эти свои грустные, в полусне пришедшие размышления Котельников тоже решил было заспать, но уснуть ему больше, как ни старался, не удалось, в чуткой дреме он слышал, как вставали и дед и бабушка, как потихоньку переговаривались:
— Ты-ко не поднимай Андреича. Оставь зоревать.
— Пусть, однако, зорюет...
К рассвету горница выстыла, и край тулупа, который выбился из-под матраца и которого Котельников касался щекою, был прохладен, от пола и самодельных половиков исходили запахи старого жилья, в котором испокон сушили травы, проветривали кедровые орехи, били шерсть, пряли, мяли кожи, делали всякую другую работу, а из кухни приносило теплый дух свежего хлеба, уже доплывал оттуда сытый мясной парок, и Котельникову уютно было лежать в полудреме и слушать, как поскрипывает дверь, как скребут по чугунной плите конфорки, потрескивают в печке дрова и сипит, закипая, чайник.
И он уже хорошо вылежался, когда дед, немного постоявший в проеме двери, глядя на него, неторопливо сказал:
— Спишь, Андреич? А там рябки топчутся, аж спины у самочек трешшат...
Котельников улыбнулся:
— Так ведь не весна...
— От и мы им с баушкой то доказуем, — оживился дед. — А им все одно.
— И то, — сказал Котельников. — Чего им? Воздух тут свежий...
— Водки они не потребляют, — поддержал дед.
— «Калиновку» еще не приспособились?
— Да вот с городскими поведутся, те быстро научат.
— Которые с Авдеевской новостройки?
— Станут эту «Калиновку» потреблять...
— Бормотуху.
— Так выводки небось сразу до того истошшают, что ты его, рябка, днем с огнем...
Котельников сказал:
— Это да.
Он уже натянул синие трикотажные брюки и теперь, скрестив руки на груди, сидел на своей постели на полу, а дед примостился на небольшом сундуке, у двери, снял и пристроил на коленке старую, с потертым кожаным верхом шапку.
В кухне за его спиной еще горела лампа, от печки на стене возникали блики, опадали и снова начинали полыхать, озаряли крепкую и гладкую, как яйцо, макушку деда, и светлыми были его широкий лоб, косматые брови и хрящеватый кончик большого носа, однако зрачки под крутыми надбровьями поблескивали как бы из полумрака, и темною казалась сейчас его изжелта-белая, почти да пояса борода.
— Ты мне вот что, Андреич, скажи. Почему так?
Замолчал и наклонился пониже, словно всматриваясь в Котельникова, и тот, отвечая тоже внимательным взглядом, уже в который раз подумал о жадности, с которою дед был готов вести разговор хоть вечером, а хоть утром, — пять дней живет у него Котельников, а дед все еще не наговорился.
— Вот у тебя двое. Так? И ты по нонешним временам, считай, многодетный. А у нас с бабушкой восемь человек. И мы, считалось, середнячки. Не мало, однако, но и не много.
На кухне перестала глухо постукивать мешалка, и Котельников представил, как приподняла голову Марья Даниловна.
— Толку-то? Уже свои дети, внуки у некоторых скоро будут, а до сих пор — с нас тянут.
Дед живо обернулся:
— А зачем ты их, баушка, рожала? Или не для того?
— Знатье бы, дак не рожала.
— На ком бы остановилась?
— На ком бы — это-те нельзя. Грешно. Вообще говорю.
Дед снова наклонился к Котельникову:
— Вот теперь и скажи мне: почему?
— Некогда нам, дед. Все некогда.
— Мы и то с баушкой радио послушаем: дак, а когда?
Мешалка снова перестала стучать:
— Сказывают, все на этой-те... вахте.
— Тут и действительно рябку другой раз позавидуешь, — прищурился дед. — Свистнул — она тут же летит...
— Ты что, однако, пристал к Андреичу? С утра пораньше.