Государь был рад, радовались жены, министры, генералы, радовались все подданные. Только жители гор и побережья по-прежнему горько рыдали и захлебывались в проклятьях. Но никто не слышал их.
Внезапно раздался страшный треск и грохот. Прекрасная, величественная двадцатидвухъярусная пагода стала разваливаться. Это произошло так неожиданно, что никто не успел принять мер предосторожности. Государь лишь испуганно вскрикнул и со страшной высоты вместе с камнями полетел вниз. Поднялась паника. Каждый заботился только о собственном спасении, и никому не было дела до великого государя. В несколько секунд изумительная пагода рухнула вместе со своим убранством, не уступавшим убранству дворцов в самых богатых странах. На земле лежали лишь бесчисленные груды камней, и в лучах утреннего солнца на них алела кровь строителей пагоды — простых людей. Вот и конец истории о пагоде долголетия…
Отец бросает в воду второй окурок, явно собираясь передохнуть.
Папироса выгорела только наполовину, но он, увлеченный рассказом, забыл про нее и теперь машинально бросил. Обычно этого с ним не случается.
— Но, отец, — переведя дух, с интересом спрашиваю я, — как же могла обрушиться такая огромная пагода? — Я не удовлетворен рассказом. Мне кажется, история о пагоде так и не кончена.
— Сынок, никогда еще не могла устоять башня, построенная на песке. — В ответе отца чувствуется уверенность. — Да и это ведь только сказка. Пошли, я думаю, тебе уже давно пора спать. Вернемся домой, выспись хорошенько! И не думай о государях и пагодах долголетия, а то еще страшный сон приснится. Помни — это всего лишь сказка, придуманная людьми.
Но по голосу его чувствуется, что он считает сказку похожей на быль и что она привела его в такое возбуждение, словно все рассказанное имело место в действительности.
Отец встает. Как всегда, он тащит меня за руку по склону на берег. Мы медленно возвращаемся домой, ориентируясь по Большой Медведице, которая указывает нам путь.
1934 год
Перевод Б. Мудрова
МАРСЕЛЬСКИЕ НОЧИ
Ночи в Марселе…
В Марселе я второй раз, я уже бывал здесь три года назад.
Три года срок, конечно, небольшой, но миновал этот короткий отрезок времени — и я увидел иной Марсель.
Широкие улицы, громадные магазины, великолепно одетые дамы и господа, большие кафе, роскошные отели, прекрасные парки, величественные бронзовые статуи. Крупный современный город — таким я увидел Марсель в свой первый приезд.
Я ужинаю в солидном ресторане. С двумя приятелями мы занимаем большой стол, нам прислуживают два великолепных лакея во фраках. В ответ на наше обращение они почтительно кланяются. В зале играет оркестр. Каждый из нас делает заказ на семьдесят-восемьдесят франков и дает по десять франков чаевых. Когда мы уходим, лакеи во фраках провожают нас поклонами.
Потом мы идем в большое кафе и точно так же проводим время и оставляем деньги. Кафе мы покидаем, сопровождаемые словами благодарности.
«Вот мы и погуляли в Марселе», — улыбаясь, мы обмениваемся взглядами друг с другом. И думаем про себя, что Марсель действительно крупный город.
Вскоре мы уезжаем.
А через три года я вернулся в Марсель один. Я был уверен, что здесь ничего не изменилось, к тому же я все очень точно рассчитал: ночевать в Марселе мне не придется.
Первую ночь скоротаю в поезде, а следующую встречу уже в море на борту парохода, говорил я себе.
Однако, прибыв в Марсель, я сразу понял, сколь ошибался в своих расчетах. Во-первых, как только я сошел с поезда, мой новый знакомый повел меня в какое-то странное место, и я ощутил, что я словно бы и не в Марселе или по крайней мере в каком-то другом Марселе. Во-вторых, когда мы с этим новым приятелем явились в пароходную компанию за билетом, выяснилось, что сегодня началась забастовка моряков и пароходы в восточном направлении не ходят. На вопрос о том, когда можно ожидать окончания забастовки, служащий ответил, что ему ничего не известно. Так пришлось мне остаться в Марселе и при этом в совершенно ином, незнакомом мне Марселе. Ну а мечта о том, чтобы провести ночь на борту парохода, так и осталась мечтой.