Еще раз взглянув на свои лохмотья и плетущихся за ним облезлых верблюдов, Сянцзы рассмеялся. Наверное, потому что у него и у верблюдов такой жалкий вид, думал он, ему удалось избежать смертельной опасности и снова увидеть зарю. Удивительно! Невероятно! Но к чему ломать голову, — на все воля неба.
Он успокоился и медленно зашагал вперед. Бояться нечего, лишь бы Небо не отвернулось от него. Сянцзы не спрашивал, где он, хотя и видел на полях крестьян. Нужно было спешить. Если не удастся продать верблюдов сразу — не беда! Главное — добраться до города, а там видно будет. Ему не терпелось снова увидеть город, он был для Сянцзы родным домом, хотя там его не ждали ни родители, ни родственники, ни богатство. И все-таки он стремился в город, в любой город! Там он из самого отчаянного положения найдет выход.
Вдали показалась деревня, довольно большая. Высокие зеленые ивы, склонив ветви и поглядывая на низенькие хижины, стояли вдоль дороги, точно стражи. Над крышами домов клубился дым. Издалека доносился милый сердцу лай собак. Сянцзы быстро, с храбрым видом шел по деревне, надеясь, что все обойдется благополучно. Он не какой-нибудь разбойник, ему нечего опасаться селян. Ведь солнце в этом светлом мире греет всех одинаково! Может быть, он даже попросит воды, а не дадут — тоже не страшно. Раз уж в горах не умер, ничего с ним не случится, потерпит еще немного.
Он не обратил внимания на собак, поднявших лай при его приближении, но огорчился, увидев, как дети и женщины в испуге таращат на него глаза. По всей вероятности, он был мало похож на погонщика верблюдов и выглядел довольно странно. Иначе почему на него так глазеют! Ему стало не по себе. Солдаты не считали его человеком, а теперь крестьяне пялились на него, как на диковинку! Сянцзы оробел. Он всегда гордился своим ростом и силой, но за последние дни претерпел столько обид и оскорблений, что потерял уверенность в себе.
Над крышами домов вставало солнце, однако сейчас оно уже не казалось ему таким приветливым, как ранним утром.
Единственная дорога через деревню была завалена всяким мусором и покрыта зловонными лужами. Сянцзы боялся, как бы верблюды не оступились. Они устали, да и ему тоже не мешало передохнуть. Дом слева от дороги, видимо, принадлежал довольно зажиточному человеку: он был под черепицей, проем в ограде прикрыт дощатым щитом. Сердце Сянцзы затрепетало от радости. Дом под черепицей — наверняка дом богача. В воротах — щит, признак того, что хозяин держит верблюдов. Отлично! Он отдохнет здесь. А может быть, и сбудет верблюдов.
— Сэ! сэ! сэ! — Сянцзы дал знак верблюдам опуститься на колени.
Из всех команд, которым повинуются верблюды, он усвоил лишь эту и рад был щегольнуть своими познаниями, — пусть селяне знают, что он в этом деле кое-что смыслит. Верблюды послушно опустились, а сам он с важным видом присел под низенькой ивой. Люди глазели на него, а он — на них. Он понимал, что только его спокойствие может рассеять их подозрения.
Сянцзы сидел недолго. Вскоре со двора вышел старик с лоснящимся лицом, в распахнутой синей куртке. С первого взгляда было видно, что это деревенский богач. Сянцзы решил действовать:
— Отец, есть у тебя в доме вода? Испить бы…
— А!.. — Вертя в руке комочек глины, старик испытующе поглядел на Сянцзы, затем, очень внимательно, на верблюдов и сказал: — Вода найдется. А ты откуда?