— Теперь, когда мы с вами знакомы, миссис Мур, может быть, вы за меня помолитесь?
— Что вы такое говорите, миссис Колверт! Это вам надо за меня помолиться.
— Полно, полно, миссис Мур, сами знаете, вы поистине святая.
— Ах, миссис Колверт, вы глубоко ошибаетесь. Я грешница. Нечестивая грешница. А вот смотрю на вас и думаю: если есть на свете чистая душа, угодная богу, так это вы, миссис Колверт.
— Полно, миссис Мур, нехорошо с вашей стороны так льстить старой грешнице. Вы должны молиться за меня каждый день. Я так нуждаюсь в вашем заступничестве.
— Будем молиться друг за друга, миссис Колверт.
Возвратясь домой после этой приятной встречи, одинокая женщина застала у своих дверей какого-то незнакомца.
— Имею честь говорить с миссис Мур? — учтиво осведомился он.
— Вы знаете, как меня зовут? — удивилась она.
— Кто же вас не знает, миссис Мур, — улыбнулся этот человек.
— Вот как? — сказала она, весьма польщенная, весьма достойно и весьма смиренно. — Я полагала, такую несчастную, одинокую женщину никто не знает.
Он засмеялся. Потом сказал:
— Насколько мне известно, сегодня утром у вас пытались украсть кошелек?
— Да? Кто это вам сказал?
— Ваша приятельница.
— Моя приятельница? Кто бы это мог быть?
— Она назвалась миссис Колверт. Четверть часа назад она звонила в полицию. Я полицейский агент, и мне поручено расследовать это дело. В последнее время к нам поступило много таких жалоб. Миссис Колверт сказала, что вы сможете опознать девчонку. Это верно?
— То есть узнаю ли я ее, если опять увижу? Да она у меня и сейчас перед глазами.
— Отлично! Стало быть, вот что я сделаю. Завтра утром подкачу на автомобиле к самому вашему порогу, и вы поедете со мной в участок на Брайдуэл-стрит, и, если мы вам покажем эту девицу, вы ее опознаете — договорились?
— О-о-о, не-ет! — протянула миссис Мур. — Этого я никак не могу.
И завела длиннейшую галиматью на добрых полчаса — она, мол, никуда не выходит, кроме как в церковь, и невозможно ей забираться в этакую даль, за рынок-барахолку, в участок на Брайдуэл-стрит, куда по вечерам свозят всех пьяниц, и вообще она никуда из дому не выходит, и сыновья вечно к ней пристают, чтобы не сидела взаперти, а свела знакомство с соседями, и как одиноко ей живется, и, конечно, лучше бы ей и правда не сидеть в четырех стенах, когда-то они с мужем везде ходили и всюду бывали, и про сестер своих рассказала, и про невесток, а полицейский слушал с неистощимым любопытством прирожденного сыщика и неистощимым терпением человека, давно покорившегося своей участи — иметь дело с женщинами, и упорно повторял про автомобиль: как миссис Мур покатит через весь город и как он потом привезет ее обратно, — и под конец соблазн начал действовать. Миссис Мур вообразила, как она едет в автомобиле. Подумала, как станет рассказывать про это сыновьям. И уступила. И полицейский, утирая взмокший лоб, отправился восвояси, выбившийся из сил, но торжествующий.
Но в душе миссис Мур не уступила. Где-то глубоко внутри затаилось ощущение: что-то неладно. Однако сыновья вечно твердили, что она уж слишком подозрительна, если б не это, у нее нашлось бы немало добрых знакомых, — и вот она постаралась заглушить в себе подозрительность, попросту о ней забыть.
На другое утро она поехала автомобилем на Брайдуэл-стрит, и, хотя в комнате, куда ее привел агент, при виде развешанных по стенам наручников и мирно бездельничающих полицейских сердце старой одинокой женщины отчаянно заколотилось, она все делала, как ей велели. Вошла в комнату, оглядела выстроенных в ряд молодых девушек и, выйдя за дверь, объявила:
— Да, она тут. Пятая с конца, в красном берете.
Очень было приятно все исполнить как надо, и потому она не слишком внимательно выслушала, что еще ей говорили, — и только уже дома, куда ее опять отвезли в автомобиле, до нее дошло, что же еще ей говорили. Тогда-то она поняла: надо будет отправиться в окружной суд и у всех на глазах под присягой засвидетельствовать, что перед судом та самая девушка, виновница происшествия. Тут миссис Мур опустилась на стул, и ее затрясло. Ее увидят родные этой девушки. Грубый народ, жители окраины. Отец, брат, мать потом подстерегут ее на улице и отомстят.