Естественно, резкие сдвиги в сознании не обходятся без противоречий и неожиданностей. Перевод человеческих отношений на «деловую» основу — явление в принципе положительное, но на практике, как мы увидим, оно сопровождается рядом не слишком отрадных картин: незрелость, слепое подражание, неестественность обнаруживаются, к сожалению, во всех сферах сегодняшней жизни Испании. Испанец хочет вести себя как приезжий европеец, не имея для этого необходимых средств и, что еще важнее, соответствующего социального опыта. В итоге копирование, имитация чисто внешних сторон чужого поведения нередко выливается в карикатуру.
В ресторанах, отелях, магазинах, конторах, общественных центрах эта социальная неподготовленность оборачивается неумелостью, путаницей, неуклюжестью, сумбуром. Не ожидавший свалившейся на него манны небесной, испанец морально и граждански не готов к новой ситуации. Потеряв за последние пять лет большинство характерных черт третьего мира, страна отнюдь не приобрела материальных и технических преимуществ более богатых обществ. На сегодняшний день перед нами — государство, общество и индивидуум еще не сформировавшиеся, противоречивые и лишенные собственного лица. В нынешний период нашей истории понятия, складывавшиеся столетиями, устаревают на глазах. С одной стороны, органическая перестройка испанского общества происходит вопреки (а не благодаря) тем, кто во время войны 1936–1939 годов обеспечил победу и утверждение франкизма. С другой — новая действительность в Испании рождается при системе правления, отрицающей элементарные свободы, а это угрожает народу, еще не оправившемуся от прежних тяжелейших ран, длительной потерей нравственного чувства. Если ожидаемый экономический подъем вступит в противоречие с идеями морали и справедливости, испанский народ рискует привыкнуть к «прогрессу» без свободы, к «прогрессу», игнорирующему необходимые права.
Безликость, подражательство господствуют сегодня в жизни Испании. Взять, к примеру, наше побережье. На песчаных пляжах Юга, рядом с поселками и деревнями, которые развивались неторопливо, в течение столетий, вдруг возникли стандартные отели и жилые кварталы, нарушающие былую гармонию и уничтожающие ту самую красоту, что вызвала нынешний экономический бум. Старое выпирает из-под нового, нет и тени преемственности и гармонии. Вместо поступательного развития, характерного для других европейских стран, — грубая ломка моделей поведения и представлений. Мы хотим совершить скачок и в нравственной, и в экономической области, не отдавая себе отчета в том, что обычаи и хозяйственные механизмы не создаются в один день. Наша самобытность исчезает, а вытесняет ее жалкая и бездушная копия чего-то чужого, Испанцы утратили свои вековые черты, не обретя пока нового лица.
Внешне ничего не изменилось, и спутники «испанской души» — коррида, фламенко, комплименты незнакомым женщинам, донжуанство, и т. п., — продолжают восхищать наших гостей. Но не будем обманывать себя. Эта спутники все больше и больше теряют свой изначальный смысл. Вынужденные сохранять и выставлять их напоказ ради туристов, испанцы в глубине души начинают отходить от них. В фильме «Добро пожаловать, мистер Маршалл» жители кастильского селения переодевались андалусцами, чтобы надуть американцев и выудить у них побольше валюты. Сегодня этот андалусский камуфляж стал реальностью: «андалусский» стиль, «андалусский» фольклор хозяйничает от Галисии до Страны Басков, от Наварры до Каталонии, демонстрируя туристам обобщенный и условный образ Испании, за которым те и приехали.
Отношение значительной части европейских левых к Испании напоминает позицию философов-гуманистов начала XIX века, которые, видя последствия промышленной революции в Англии, призывали разрушить машины и вернуться «назад к природе». «Возврат к Испании» носит такой же негативный и эскейпистский характер, как «природничество» эпигонов Руссо. Ища спасения в испанской душе, эти паломники пытаются уйти от важнейшего вопроса современного общества — и социалистического (с его приоритетами производства средств производства, планирования экономики и коллективных методов ведения сельского хозяйства), и капиталистического (также основанного на принципах техницизма, материального благосостояния, создания новых потребительских ценностей и т. д.): как найти идеал человека, истинную шкалу ценностей, одним словом, достоинство в мире, где мораль и экономический прогресс смешиваются и отождествляются друг с другом? Сознание (даже то, которое сейчас называют социалистическим) еще не поспевает за развитием техники, и человек чувствует себя чужим среди созданных им вещей. Но из этого следует, что надо винить не бесчеловечность техники, а отставание человека. Наверстать разрыв, сформировать нравственное сознание индустриального мира, как когда-то человек осознал мир природы, — вот единственный способ преодолеть кризис. История идет вперед, а не назад. Нынешнее обращение к ценностям и мифам доиндустриальной Испании подобно бегству художников и философов прошлого века в туман буддистской мистики или экзотику южных морей.