Анна Ахматова. Царское село. 1914 г.
Ах, дверь не запирала я,Не зажигала свеч,Не знаешь, как, усталая,Я не решалась лечь.Смотреть, как гаснут полосыВ закатном мраке хвой,Пьянея звуком голоса,Похожего на твой.И знать, что все потеряно,Что жизнь – проклятый ад!О, я была уверена,Что ты придешь назад.1911
«Под навесом темной риги жарко…»
Под навесом темной риги жарко,Я смеюсь, а в сердце злобно плачу.Старый друг бормочет мне: «Не каркай!Мы ль не встретим на пути удачу!»Но я другу старому не верю,Он смешной, незрячий и убогий,Он всю жизнь свою шагами мерилДлинные и скучные дороги.И звенит, звенит мой голос ломкий,Звонкий голос не узнавших счастья:«Ах, пусты дорожные котомки,А назавтра голод и ненастье!»1911
«Хорони, хорони меня, ветер!…»
Хорони, хорони меня, ветер!Родные мои не пришли,Надо мною блуждающий вечерИ дыханье тихой земли.Я была, как и ты, свободной,Но я слишком хотела жить.Видишь, ветер, мой труп холодный,И некому руки сложить.Закрой эту черную рануПокровом вечерней тьмыИ вели голубому тумануНадо мною читать псалмы.Чтобы мне легко, одинокой,Отойти к последнему сну,Прошуми высокой осокойПро весну, про мою весну.1909
«Ты поверь, не змеиное острое жало…»
Ты поверь, не змеиное острое жало,А тоска мою выпила кровь.В белом поле я тихою девушкой стала,Птичьим голосом кличу любовь.И давно мне закрыта дорога иная,Мой царевич в высоком кремле.Обману ли его, обману ли? – Не знаю.Только ложью живу на земле.Не забыть, как пришел он со мноюпроститься:Я не плакала; это судьба.Ворожу, чтоб царевичу ночьюприсниться,Но бессильна моя ворожба.Оттого ль его сон безмятежен и мирен,Что я здесь у закрытых ворот,Иль уже светлоокая, нежная СиринНад царевичем песню поет?1912
Муза-сестра заглянула в лицо,Взгляд ее ясен и ярок.И отняла золотое кольцо,Первый весенний подарок.Муза! ты видишь, как счастливы все –Девушки, женщины, вдовы.Лучше погибну на колесе,Только не эти оковы.Знаю: гадая, и мне обрыватьНежный цветок маргаритку.Должен на этой земле испытатьКаждый любовную пытку.Жгу до зари на окошке свечуИ ни о ком не тоскую,Но не хочу, не хочу, не хочуЗнать, как целуют другую.Завтра мне скажут, смеясь, зеркала:«Взор твой не ясен, не ярок…»Тихо отвечу: «Она отнялаБожий подарок».1911
Всё тоскует о забытом,О своем весеннем сне,Как Пьеретта о разбитомЗолотистом кувшине…Все осколочки собрала,Не умела их сложить…«Если б ты, Алиса, знала,Как мне скучно, скучно жить!Я за ужином зеваю,Забываю есть и пить,Ты поверишь, забываюДаже брови подводить.О Алиса! дай мне средство,Чтоб вернуть его опять;Хочешь, все мое наследство,Дом и платья можешь взять.Он приснился мне в короне,Я боюсь моих ночей!»У Алисы в медальонеТемный локон – знаешь чей?!
«Как поздно! Устала, зеваю…»«Миньона, спокойно лежи,Я рыжий парик завиваюДля стройной моей госпожи.Он будет весь в лентах зеленых,А сбоку жемчужный аграф;Читала записку: „У кленаЯ жду вас, таинственный граф!“Сумеет под кружевом маскиЛукавая смех заглушить,Велела мне даже подвязкиСегодня она надушить».Луч утра на черное платьеСкользнул, из окошка упав…«Он мне открывает объятьяПод кленом, таинственный граф».1912
Луна освещает карнизы,Блуждает по гребням реки…Холодные руки маркизыТак ароматно-легки.«О принц! – улыбаясь присела, –В кадрили вы наш vis-vis[1]», –И томно под маской бледнелаОт жгучих предчувствий любви.Вход скрыл серебрящийся топольИ низко спадающий хмель.«Багдад или КонстантинопольЯ вам завоюю, ma belle![2]»«Как вы улыбаетесь редко,Вас страшно, маркиза, обнять!»Темно и прохладно в беседке.«Ну что же! пойдем танцевать?»Выходят. На вязах, на кленахЦветные дрожат фонари,Две дамы в одеждах зеленыхС монахами держат пари.И бледный, с букетом азалий,Их смехом встречает Пьеро:«Мой принц! О, не вы ли сломалиНа шляпе маркизы перо?»1912
Я говорю сейчас словами теми,Что только раз рождаются в душе.Жужжит пчела на белой хризантеме,Так душно пахнет старое саше.И комната, где окна слишком узки,Хранит любовь и помнит старину,А над кроватью надпись по-французскиГласит: «Seigneur, ayez piti de nous».[3]Ты сказки давней горестных заметок,Душа моя, не тронь и не ищи…Смотрю, блестящих севрских статуэтокПомеркли глянцевитые плащи.Последний луч, и желтый и тяжелый,Застыл в букете ярких георгин,И, как во сне, я слышу звук виолыИ редкие аккорды клавесин.1912