С давних времен так ведется, что наши деревенские бабы по два раза на дню переходят эту речку, даже беременные и старухи. Лень им искать брод, так они и в глубоких местах перебираются… Но где ни идти, надо раздеваться донага, чтоб не промочить одёжу. Как мне раздеться при внуке? Луна светит так, что и слепому все видно. Стыдно. Может, послать его первым? А, будь что будет. Не до стыда сейчас. Ничего страшного, я думаю, если при этой распроклятой луне мальчик увидит своего восьмидесятилетнего деда голым.
— Ты, внучек, отвернись, не гляди на меня. Я разденусь, и ты раздевайся. Одёжу под мышку сунем. Нам к чобанам надо, на тот берег. Оставим куропатку у них, пока американ не уедет. Понял?
Повернулись мы спиной друг к дружке, скинули одёжу. Пока не вошли в воду, и я и Яшар прикрывались одёжей. Вода оказалась холодней, чем я ожидал. Пробирало аж до костей. Чем же мы вытремся на том берегу? Я и на сей раз нашел выход из положения. Оботремся моим пошу. Мы теперь далеко от дома, и клетку не обязательно прикрывать. Хорошо, что догадался прихватить с собой пошу.
Серебристый поток обмывает наши тела. Когда-то давно я видел в кино похожее — двое людей под луной переправлялись через реку. Со стороны могло показаться, будто мы несем ценную кладь или мы — герои освободительной войны и несем командиру отряда важную шифровку. О господи, чего только на нашу долю не выпадает!
Посредине реки было глубоко, Яшару — аж до самого подбородка. Рубашки, безрукавки промокли до ниточки. Как просушим одёжу, как обогреемся? Будь у нас с собой спички, развели бы костерок. Не простыть бы. Из-за какой-то малой пичужки столько мук терпим — это ж надо! А впрочем, наша куропатка — не обыкновенная пичуга, она прирученная моим внуком. Ради нее не жалко и промокнуть. Ух, зуб на зуб не попадает!..
Вот, слава богу, и другой берег. И как только нашим женщинам сил достает каждый день переправляться? Помоги им Аллах в нелегком этом деле!
Первым чередом я насухо обтер Яшара, потом и сам вытерся. От волнения я напрочь забыл о стыде. Ребенок все видел. Ну да ладно, все равно теперь. И у него, у молодого, есть все то же самое, что и у меня. Мужская сила йигиту не в укор. Лучше бы, конечно, он не видал. Ну да что тут поделаешь! Что было, то было.
Мы выжали одёжу и, чтобы согреться, побежали в сторону загонов. Обычно там в ночной час никого посторонних не бывает. Залаяли собаки. Не хватало, чтоб они своим лаем разбудили полдеревни. Люди решат, будто волки напали на стадо, и переполошатся. Пришлось набрать в руки камней — на случай нападения собак. Но тут появились чобаны в своих бурках. Мы помахали им:
— Эй, Кульоглу! Мюслим! Мы свои, по делу пришли.
— А кто это?
— Эльван-чавуш с внуком Яшаром.
Я рассчитывал, что нам удастся поговорить с кем-нибудь одним из чобанов, с глазу на глаз. Ан нет, придется, видно, суть дела излагать всем троим разом. Кто может точно указать, где, когда и при каких обстоятельствах человек должен выкладывать всю правду начистоту и когда может утаить часть правды? Бывают такие случаи, когда кое-что должно оставаться на совести человека. А с другой стороны, попросишь кого-нибудь о помощи, но затаишь малую толику, и люди начнут сомневаться, почуют, что ты умалчиваешь, хитришь да юлишь. Начнут домысливать и под конец решат, что дело нечисто и что лучше в него не вмешиваться.
Чобаны окружили нас, любопытно им знать, зачем мы пожаловали.
— Разведите огонь, братцы, — попросил я сначала. — Озябли мы сильно, надо бы согреться.
— Кульоглу, разведи огонь! — крикнул Мюслим-ага. — Да побыстрее!
Уже сидя у костерка и просушивая одёжу, я приступил к разговору.
— Вышла у меня, братья, стычка с одним дурнем — моим сыном. Задумал он отнять у ребенка куропатку и подарить охотнику-американу. Не обошлось тут без вмешательства паразита Карами, прости меня, Рыза, что так его называю, хоть он и твой хозяин. Но паразит, он и есть паразит. Науськивает моего сына супротив меня, отца.
— Чтоб ему пусто было, моему хозяину, — буркнул Рыза. — Лучше б заместо куропатки отдал американцу одну из своих дочерей ненаглядных.
— Этот дурила Сейит лез нынче ночью ко мне в комнату, чтоб хитростью или силой отнять куропатку. Бог видит, не хотелось мне рассказывать об этом, но вы свои, никому не разболтаете. Хорошо, я запер дверь на засов. Он туда-сюда, поторкался в дверь, да так ни с чем и ушел, а вскоре и уснул. Решил, видно, отложить свое черное дело до утра. Неужто нам с Яшаром следовало ждать утра? Нет, дудки!