Прошел я всего десять шагов и оказался перед обитой железом дверью. Два негра-солдата преградили мне путь. Ни слова не сказали, только мотнули головами: стой, мол, ни шагу дальше. Я попытался сделать еще шажок, но они уперлись мне ручищами в грудь. Смотрю я на них, ни слова не говоря, а они на меня смотрят. Я им рукой показываю: пропустите, мне туда надо, а они:
— Ноу, ноу, ноу! Нельзя!
Один из полицейских-турок приблизился.
— Информейшн, только информейшн. Ему надо информейшн.
Он раз двадцать повторил это чудное слово, так что я запомнил его как следует.
— Ему надо Харпыр-бей. Информейшн.
Солдаты стали о чем-то переговариваться промеж себя, я попытался рассказать им обо всем — и про куропатку, и про охоту, и про Харпыра-бея, который пригласил меня сюда, и про то, что ни в жисть не явился 6, если б меня не вызвали. Я говорил и говорил так, словно они могли что-то понять.
Потом они стали какие-то вопросы задавать. Но я ни бельмеса не понимал. Тут только я впервые вообразил, каково приходится моим землякам, которые попадают на работу в Германию или другую страну, где их никто не понимает и они никого не понимают. Ох, несладко, должно быть, им. А солдаты то и дело повторяют имя Харпыра-бея. Спрашивают, наверно, откуда я его знаю, кто я такой, где познакомился с ним. Ну и в дурацкое же положение я попал! Попробуй выкрутись!
— Да, нужен мистер Харпыр, — сказал я. — Мистер, мистер там… — И я указал рукой вверх: мол, большой он человек. В этом здании, наверно, этажей десять, и Харпыр сидит на самом верху, не иначе. — Он инженер по самолетам… рыжий… хороший охотник. Гуд охота, гуд охота!
Солдаты в ответ лишь толкнули меня в грудь:
— Ноу! Нельзя!
Не знаю, что бы я делал, если б в этот миг дверь не открылась и не появился человек, на груди у которого висел засунутый в прозрачный конвертик пропуск. А сам человек был без шапки, с тяжелым подбородком. По виду не сразу разберешь — то ли американец, то ли турок. Остановился он, посмотрел внимательно на меня, на охранников, потом спросил их о чем-то по-ихнему, а меня — по-турецки:
— Зачем тебе нужно войти сюда?
Слава богу! — обрадовался я. Наконец сыскался хоть один, понимающий по-нашенски. Я почтительно сложил ладони у груди:
— Мой эфенди! У меня здесь один знакомый работает, американский охотник, инженер по самолетам. Зовут его мистер Харпыр. Он мне сказал, чтобы я пришел заполнить анкету. Мы с ним вместе охотились, он у нас в деревне бывал. Наша деревня — Дёкюльджек Сулакчинского ильче Анкарского вилайета. Мы с мистером Харпыром стали друзьями. Нехорошо хвастаться, но я подарил ему замечательную куропатку. Он был очень доволен, хотел дать мне денег, но я отказался. «Устрой меня лучше на работу», — попросил я. И он сказал: «Приходи ко мне в офис, мы вместе заполним на тебя анкету». Вот зачем я пришел сюда и хочу повидаться с Харпыром-беем.
— А свою визитную карточку он не дал тебе?
— Врать не буду, не дал. Но велел: приходи.
— Ладно. Но каков он из себя, этот твой Харпыр? Здесь таких Харпыров сотни работают. В Турции сорок тысяч американцев. Из них, пожалуй, тысячи две зовут Харпырами. Среди американцев Харпыры так же часто встречаются, как среди турок — Демир или Кая. Инженер, говоришь? Но и инженеров тысячи. Надо точно знать имя, фамилию, иначе не найти.
— Турецкие полицейские говорят, что здесь имеется справочная. Уж там-то наверняка отыщут нужного человека. А вот эти, — и я указал на американских охранников, — не пускают, говорят: ноу входить…
— И правильно делают. Ты должен точно указать имя и фамилию своего знакомого, номер его пропуска, комнату, где он сидит, название отдела. У тебя должна быть хотя бы визитная карточка. Тогда его вызовут сюда, вниз. Иначе ничего не выйдет, и не пытайся. Тут с этим серьезно.
Сказал — и ушел. А я остался при своем интересе. Этот господин, наверно, работает здесь переводчиком. Все-таки он больше смахивает на турка.
Подумав, я решил не уходить отсюда, постою, подожду, может, увижу Харпыра-бея, когда все начнут расходиться после работы. Остановлю его у машины, поговорю. И хоть до конца рабочего дня оставалось немало времени, я решил все-таки не уходить. Подумал было, не сбегать ли мне на улицу Йешильсеки, где живет Харпыр-бей, повидаюсь с Бетти-ханым, попрошу ее позвонить мужу. Трудно ль ей сказать в трубку: «Дорогой Харпыр, спустись вниз, тебя Сейит дожидается»? А я тем временем вернусь сюда, вот мы и встретимся. Но меня останавливала мысль, что я могу наткнуться на Теджира или Гюльджан. Опять затащат меня к себе в гости, начнут угощать. Я и так в неоплатном долгу перед ними.