Пока дед рассказывал, каймакам не переставал грызть кончик своего карандаша. Дед уже умолк, а он все продолжал в задумчивости покусывать карандаш. И тогда дедушка произнес:
— Этот самый Харпыр работает инженером по самолетам в Анкаре, в Туслоге. Живет в Чанкае. Наш односельчанин Теджир Али работает в его доме привратником. Харпыр живет в квартире под номером десять. Окажи нам поддержку. Ты большой человек, правительственный человек. Прикажи вернуть куропатку.
На сей раз каймакам отложил карандаш и вперил взгляд в деда.
— Слушай, старик, что ты тут мне плетешь?! Какая куропатка? Какой ребенок? При чем тут его отец? Кто просит работу у американцев? Кто охотится с куропаткой? Отец подарил куропатку американцу, а дед просит вернуть подарок! Так?
— Нет, не так.
— А как же тогда? Ничего не понимаю!
— Не я прошу, а ребенок. Вот этот мальчик — настоящий хозяин куропатки.
— Сколько лет ребенку?
— Двенадцать… Тринадцать…
— Так не бывает — и двенадцать, и тринадцать одновременно. Скажи точно — сколько ему лет?
— Тринадцать.
— Значит, он еще несовершеннолетний. Кто его опекун?
— Не опекун, а Сейит! Его отец!
— Отец отдал куропатку, а ты хочешь забрать обратно! Этого делать нельзя!
Каймакам с таким нажимом произнес слово «нельзя», что мы с дедом опешили. Почему нельзя?
— А потому нельзя, — пояснил каймакам, — что ребенок отдал свою вещь без принуждения, к тому ж опекун не возражал.
— Нет, бей, по принуждению! И нет у него опекуна, а есть только отец.
— Ты что, старик, артист? Чего комедию ломаешь? Мы с тобой друг с другом по-турецки говорим, так что мог бы и понимать меня. Я как говорю? Ребенок не хотел отдавать, но отец отдал. Выходит, отец отдал вещь по собственной воле, без принуждения. Ребенку нет еще восемнадцати. Ты ему дед, а по закону отвечает за него отец. Вот почему мы не можем принять от тебя претензию. Нет, не можем!
— Но, эфенди…
— Никаких «но»! Все! Разговор закончен! Уходите!
Дедушка совсем потерялся, тут я выступил вперед:
— Мой отец не приложил никакого труда, чтобы приручить куропатку. Я сам вырастил ее.
Каймакам рассердился, он взглянул на меня так, будто вот-вот набросится и съест.
— Ты в школу-то хоть ходил?
— Пять классов окончил.
— А что такое закон, знаешь?
— Вот пусть по закону и вернут мне куропатку.
— О Аллах, пошли мне терпение! Твой отец, детка, отдал куропатку, которая принадлежит ему.
— Нет, эфенди, она принадлежит мне.
— Ты, мальчик, несовершеннолетний, ты еще маленький. По закону тебе ничто не принадлежит, а только твоему отцу.
— Я пять классов окончил. Отец забрал ее ночью, тайком. Помогите вернуть мою куропатку.
— По закону ты не имеешь права идти против воли отца. Как он решит, так и будет. Раз отец добровольно, без принуждения отдал куропатку другому человеку, мы не можем вернуть ее назад.
— Но если ты по телефону скажешь, чтоб он вернул, он должен будет послушаться тебя и вернет куропатку, — вставил дед.
На столе у каймакама стояло два телефонных аппарата, и дед указал на них.
— Кому же я должен позвонить?
— Американу Харпыру-бею, конечно.
— Но я не знаю ни его номера, ни вообще как звонить в Туслог.