Члену сельской управы Камберу и еще нескольким досталось по небольшому участочку, они и этому были рады. Мне тоже предложили клинышек. Пошел, посмотрел — хуже не бывает. Но мне, в общем-то, плевать. Если отец останется в деревне, пускай сам поднимает эту землю, пускай хоть лук посеет. А мне она ни к чему. Однако ж задело меня за живое, что даже сторожу Омеру досталось больше земли, чем мне. «Хотя на что мне земля в Дёкюльджеке? Будет желающий купить ее — с удовольствием уступлю», — подумал я и успокоился.
В общем-то, я не из таковских, что любую обиду проглотить готовы. Но тут особый случай. У нас ведь какой народ? Им что с неба ни свалится — тому и рады. Бухнется на них заместо дождя хомут, они и его на шею напялят. А начнешь ерепениться, никто не поддержит. Вот потому я и смолчал.
Несколько дней спустя заявились к нам тосйалынцы.
— Сдайте нам эту землю в аренду, — сказали они, — мы тут рис начнем выращивать.
Следом за ними хасандеделинцы нагрянули:
— Отдайте нам, мы тут бахчи разведем.
Земли тут хватит и тем и другим, и на рис, и на бахчевые. Значит, деревенские наши богатеи-пролазы заранее все обсчитали. Когда просили американцев спалить тугаи, они уже наперед знали, что придут к ним из Тосйи и Хасандеде. Вон они какую игру затеяли! Кто больше земли себе оттяпает, тот и больше наживется, кто меньше — тому и доход меньше, а кому земля вовсе не достанется — тот фигу с маслом получит. Большинство крестьян довольны были, что им хоть немного землицы выделили. По сей день в деревнях ни о каких законах да правах и слыхом не слыхивали. Это студентишки в городах мастаки права качать. У нас такое Не пройдет!
Вот заговорил о студентах и вспомнился мне один из них — некий Вахдет из Сулакчи. Он в Анкаре учится, в Академии изящных искусств. Приехал он как-то к себе в Сулакчу вместе с четырьмя приятелями. Взяли они в свою компанию Зию из Чайырлы и пошли в кофейню. И начались у них там всякие разговоры, земля, мол, принадлежит тем, кто ее обрабатывает, кто кормится ею. Случилось так, что в ту же самую кофейню зашли и наши Пашаджик с Мемишче. Карами в тот раз с ними не было.
— До чего ж у нас народ слепой! — начали задираться студенты. — Собственными руками, можно сказать, отдали огромную площадь из-под тугаев трем-четырем богачам. Будут теперь там хасандеделинцы бахчевые выращивать, а тосйалынцы — рис. А самим что осталось? Пожелают, допустим, американцы эти земли сами обрабатывать, и им уступят? И все молчком да тишком?..
Пашаджик молчал, молчал, потом не стерпел:
— Послушайте-ка, ребятки, убирались бы вы отсюда подобру-поздорову, пока головы целы! Есть у меня трактор, я и запахал, сколько мог. Я и есть один из тех богатеев, о которых вы толкуете. У кого тоже трактор имеется, пускай хоть больше моего запашет. Трактор — машина хорошая, его можно взять да купить, были б только денежки. А вам незачем нашу землю считать. Пришли сюда и попусту языками мелете. Дождетесь, что я жандармам на вас пожалуюсь, заарестуют вас. Тогда посмотрим, скоро ль из тюрьмы выйдете. Вы студенты, вот и занимайтесь уроками, учитесь. А учителя ваши пускай занятия ведут как следует, а не забивают вам головы всякими глупостями. Не совали б вы нос не в свои дела!
Народ слушает, но помалкивает. Поогрызались малость студенты да и ушли ни с чем, только бросили напоследок:
— Мы из Анкары приехали, чтоб ваши права отстоять. А вы нас не поддерживаете. Ничего не поделаешь, придется уйти. Сколько ж времени потребуется, чтоб вы от спячки очнулись?
В последние дни я начал замечать, что односельчане у меня за спиной о чем-то шушукаются. Только подойду — умолкают. Может быть, это все результаты проверки, которую мне устроили работники безопасности? Интересно, глубоко ль они копают? Неужели и сплетнями не погнушаются? Время идет, а ответа все нет. Будет ли конец этой проверке?!
И отец с сыном не возвращаются. Вот опять вечер наступил, еще один день отошел, а их не видать, не слыхать. Эх, позабыли они дорогу в дом родной!..
22. О том, как мы угодили в полицейский участок
Рассказывает Яшар.
«Ищи-ищи, и всенепременно отыщешь — либо желанное, либо горе нежданное», — частенько говаривал дед.
Вот и мы: искали Харпыра, а наткнулись на Теджира. Поначалу он обрадовался, завидев нас. Однако дед оборвал его на полуслове: