второе
Квакер, Джон Белл, группа рабочих. квакер (глядя на приближающегося Джона Белла). Он в ярости. Вот он, богач, удачливый спекулятор, законченный эгоист и праведник перед законом!
Входит Джон Белл, за ним человек двенадцать рабочих, которые молча останавливаются у дверей.
ДЖОН белл (рабочим, злобно). Нет, нет и еще раз нет! Будете работать больше, и все тут.
один из рабочих (товарищам). А получать меньше, и все тут.
Джон белл. Знай я, кто посмел так ответить, я и его бы немедленно вышвырнул.
квакер. Хорошо сказано, Джон Белл! Ты просто великолепен: точь-в-точь монарх среди подданных.
ДЖОН белл. Вы квакер, поэтому вас я не слушаю. Узнать бы только, кто из них посмел такое сказать! Ну и бесстыдник! Вы все свидетели: я начинал вместе с вами. Как я достиг нынешнего благополучия? Не разом же я скупил все дома в Нортоне вместе с фабрикой! Да, теперь я там единственный хозяин, но разве я не был примером трудолюбия и бережливости? Разве не откладывал сегодня, чтобы обеспечить себе завтра? Разве бездельничал или проматывал деньги? Поступайте так же — и разбогатеете, как я. Машины сокращают ваш заработок, но умножают мой. Я очень сочувствую вам, но радуюсь за себя. Принадлежи машины вам — я считал бы, что все товары, изготовленные ими, тоже принадлежат вам; но я купил механизмы на деньги, заработанные своими руками. Делайте то же, будьте прилежны и, главное, бережливы. Не забывайте мудрую старую поговорку: береги пенс — шиллинг сам себя сбережет. И больше ни слова о Тоби: он вылетел навсегда. Идите и помалкивайте. Первого, кто разинет рот, я выгоню с фабрики, как Тоби, и он останется без хлеба, жилья и работы в Нортоне.
Рабочие уходят.
квакер. Смелей, друг мой! Я даже в парламенте не слышал суждений трезвее.
джонн белл (все еще кипя и утирая лицо платком). А вы не пользуйтесь тем, что вы квакер, и не мутите народ, как всюду, куда попадете. Говорите вы не часто, но лучше бы совсем замолчали. Язык у вас — как бритва, и ваши речи мешают делам.
квакер. В них нет ничего, кроме здравого смысла, а он не по нраву только сумасшедшим: у них от него голова болит. Но мне не в чем раскаиваться: правдивое слово в сердце не западает, секунда — и оно уже забыто.
джон белл. Я не о том. Вы могли убедиться: я не прочь потолковать с вами о политике. Но вы все мерите на свою мерку, и тут вы не правы. Ваша секта — исключение в христианском мире; вы — исключение даже среди квакеров. Вы разделили свое достояние между племянниками, оставив себе лишь жалкую ренту, и доживаете жизнь в бездействии и размышлениях. Это вас устраивает — и ради бога. Но я не потерплю, чтобы вы у меня в доме открыто подстрекали к дерзостям тех, кто мне подчинен.
квакер. Да что тебе до их дерзостей, скажи на милость? Разве блеяние овец мешает стричь их и есть? Найдется ли среди этих людей хоть один, чью постель ты не мог бы пустить с торгов? Есть ли в местечке Нортон хоть одна семья, которая не посылала бы малых детей на твою фабрику, где они задыхаются от кашля, вырабатывая тебе сукно? Есть ли дом, который не принадлежал бы тебе и не сдавался бы тобой втридорога? Кому, как не тебе, отдана каждая минута их существования? Кому, как не тебе, приносит шиллинг каждая капля их пота? Весь Нортон с землей, домами и жителями у тебя в руках, как держава в руке Карла Великого. Ты у себя на фабрике все равно что феодал-барон в своих владениях.
ДЖОН белл. Это верно, но это справедливо. Земля — моя, но я ее купил; дома — мои, но я их выстроил и даю кров их обитателям, чей труд — тоже мой: я за него плачу. Я прав перед законом.
квакер. А прав ли твой закон перед богом?
джон белл. Не будь вы квакером, вас повесили бы за такие речи.
квакер. Да я скорее сам повешусь, чем заговорю по-другому: я ведь тебе настоящий друг.
Джон белл. Не дружи мы двадцать лет, доктор, и не спаси вы моего ребенка, я давно бы с вами порвал.
квакер. На свою же беду: тебя стало бы некому спасать, когда тебя ослепляет страсть к наживе и ты делаешься неразумней младенца. Я не хочу, чтобы ты прогнал беднягу Тоби. Не прошу тебя — я никогда никого не просил, а просто советую: не делай этого.
ДЖОН белл. Нет, сделанного не воротишь. Почему они не берут пример с меня? Почему не заставляют работать всех домочадцев? Моя жена, например, трудится. Ее не видно, но она целый день хлопочет по хозяйству. Даже ее вечно потупленные глаза приносят мне выгоду, и немалую. Кроме мастерских и фабрик в окрестностях Лондона у меня есть мой дом — дом, куда из парламента, с охоты или из Гайд-Парка заезжают лорды. И жене моей приходится заниматься этим домом. Тут я завожу связи, которыми пользуюсь в дальнейшем. Тоби был умелый рабочий, а вот человек — непредусмотрительный. Тот, кто по-настоящему расчетлив, не терпит рядом с собой ничего бесполезного. Приносить прибыль должно все — и предметы одушевленные, и предметы неодушевленные. Земля родит, деньги дают проценты, а время — те же деньги. У женщин, как и у нас, в году триста шестьдесят пять дней, и позволять им бездельничать — значит терять изрядный доход. А Тоби позволил жене и дочерям сидеть сложа руки. Для него это большое несчастье, но я за него не в ответе.
квакер. Однако руку он себе покалечил на твоей машине.
Джон белл. Да, и при этом поломал машину.
квакер. Уверен, что в душе ты больше жалеешь механизм из железа, чем механизм из плоти и крови; сердце у тебя как твои машины — стальное. И таким же станет ваше общество: вместо бога — слиток золота, вместо первосвященника — еврей-ростовщик. Но это не твоя вина. Ты поступаешь сообразно порядку, который застал готовым, придя в мир. Я не сержусь на тебя: ты последователен, а это редкое достоинство. Только если уж не даешь мне говорить, не мешай хоть читать. (Снова раскрывает книгу и отворачивается.)
ДЖОН белл (распахивая дверь в комнату жены). Миссис Белл, пожалуйте сюда.
Явление
третье
Те, же, Китти Белл.
китти белл (сильно испуганная, ведет за руки детей, которые из страха перед отцом прячутся за юбку матери). Я здесь.
ДЖОН белл. Попрошу вчерашние счета... Разве у нашего верхнего жильца, как, бишь, его — Том или Томас, нет фамилии? Надеюсь, он скоро съедет.
китти белл (берет со стола счетную книгу и подает ее мужу). Снимая у нас комнату, он указал в книге записи постояльцев только это имя. Вот сегодняшние счета, а вот — за последние месяцы.
ДЖОН белл (сверяя счета по книге). Кэтрин, вы становитесь неаккуратны. (Поднимает голову и недоверчиво смотрит жене в лицо.) Этот Том не спит по ночам, что ли? Странно. Вид у него преубогий. (Просматривает книгу.) Вы становитесь неаккуратны.
китти белл. Боже мой, почему вы так говорите?
ДЖОН белл. А вы не догадываетесь, миссис Белл?
китти белл. Не потому ли, что цифры выписаны небрежно?
Джон белл. Самая правдивая женщина и та вечно хитрит. Вы не могли бы отвечать без уверток и глядя мне в глаза?
китти белл. Но что же вы тут нашли? Чем, в конце концов, так недовольны?
ДЖОН белл. Тем, что кой-чего не нахожу, и это меня удивляет, китти белл (в замешательстве). Не знаю. Надо посмотреть, джонн белл. Ручаюсь, здесь недостача в пять-шесть гиней. Я это сразу увидел.
китти белл. Объясните, каким образом.
ДЖОН белл (беря ее за руку). Проследуйте, пожалуйста, к себе в спальню: там вас не будут отвлекать. Дети предаются безделью, а я этого не терплю. В доме нет былого порядка. У Рейчел чересчур открытое платье. Мне это не нравится.
Рейчел бежит к квакеру и прячется у его ног. Китти уходит к себе.
(Джон Белл продолжает ей вдогонку.) Иду, иду. Перепишите столбец, умножьте на семь... (Входит в спальню вслед за Китти.)
Явление
четвертое
Квакер, Рейчел.