Дошла очередь до чаевых. Грузчики, опустив руки, топтались в прихожей, хозяйка взволнованно искала сумочку, мастеровые косились на нее со стремянок. Одному из голиафов вручена была белая бумажка. «Вот, на всех», — сказала барыня и скрылась в бельевой. Грузчик раскрыл ладонь и показал остальным. Титаны глухо заворчали. Ни один из них не трогался с места. Маленькая прихожая была так наполнена их чугунными мускулами, что, казалось, стены вот-вот не выдержат и разойдутся. «Барыня!» — крикнул один в темноту бельевой. Хозяйка вышла. «Это все? За такие-то ящики?» Они старались говорить проникновенно и жалобно, однако от этого их голоса стали только более угрожающими. «Что вы хотите от меня? Не я вам плачу, а хозяин ваш». — «Господь с вами, барыня, за такие-то ящики!» — гудели упрямо грузчики. «Видят, что нет мужчины в доме, вот и занимаются вымогательством», — сказала барыня. «Вы, барыня, троих мужиков хуже», — ответил один. На это хозяйка рассмеялась. «Ну, возьмите вот это», — и она протянула им бутылку с ромом. Грузчик поднял ее на свет: рома было чуть более половины. Они потоптались еще, но горько-сладкий, отдающий паленым вкус рома уже гулял у них в глотках, смягчая досаду. «Целую ручки», — кратко сказал один; остальные вышли молча. Когда кнут щелкнул над крупами лошадей, Лайошу стало казаться: телега сейчас повезет их по окрестным горам, и каждый сойдет у своей, известной ему пещеры, опустится в чрево земли и заснет до весны. А весной, с первым теплом, та же телега соберет их, и они снова несколько дней будут ворчать и сердиться под тяжестью ящиков и шкафов.
Женщины принялись наводить в доме порядок, Лайош же должен был высвобождать из свалки нужные вещи. Полированные крышки столов были накрыты газетами, и Лайош осторожно ходил по ним в неуклюжих своих башмаках. Мастеровые тоже потихоньку втянулись в дело: монтер, например, помог высвободить из-за горки и оттащить куда надо кухонный шкаф. Далеко заполдень прибыл обед, его привез от меховщика на грузовом велосипеде мальчишка-посыльный. Пока Тери перекладывала еду, Лайош разглядывал велосипед и пробовал разговориться с посыльным. Тому было лет пятнадцать-шестнадцать, но был он боек и остер на язык. «Долго сюда добирались?» — спросил Лайош, прикидывая, сколько раз обернулся бы он за день со своей тележкой. «Ровно столько, за сколько доберешься с Кольца до улицы Альпар», — ответил посыльный. «А получаете много?» — «Что, на мое место собрались?» — спросил тот. «Да нет, — сказал Лайош. — Просто я думал: не лучше ли на себя работать, на свой карман?» — «Ага! Продал шубу, денежки — себе в карман. Так?» — засмеялся посыльный. «Я насчет велосипеда. Например, развозить по домам, что люди на рынке покупают». — «Тогда уж лучше я попрошу отца, чтоб машину мне купил, — сказал паренек с серьезным видом. — Из деревни стану возить на рынок зелень и птицу». Посыльный становился серьезным, только когда врал, как врал сейчас, придумав отца, который может взять и купить машину. Лайош, конечно, не знал этого и слушал его с уважением. «Нравится вам служить в меховом магазине?» — спросил он немного погодя. «А, давно бы бросил, да девки там хороши». — «Они и вам позволяют?» — «Мне-то!» Мальчишка многозначительно свистнул. К несчастью, как раз в этот момент Тери вынесла вымытую посуду, и посыльный, виляя задом на седле, умчался в город.