Комиссар тут же позвонил в полицию их провинции.
— Вообще-то ты ему хороший урок дал, — протянул он. — Но пожалуй, немножко хватил через край… Я только сейчас узнал, — добавил он, — что донна Лукреция встречалась вчера с твоим сыном в Тосканской пещере неподалеку от трабукко. Их один рыбак видел, на маленьком пляже, у подножия утеса, там, где начинается сосновая роща. Но Лукреция, Лукреция… вот никогда бы не подумал… Сам виноват, почему это я не занялся ею в свое время, в ней есть своя прелесть, к тому же я избавил бы тебя и твоего сына от излишних неприятностей… А теперь, скажи мне, что это за история с бумажником?..
— Даю слово Бриганте, слово мужчины, что я не имею ни прямого, ни косвенного отношения к этой краже…
— Я так и думал, что ты человек умный и не станешь мараться по таким мелочам. Но ведь это ты спрятал бумажник в… в твоей гарсоньерке…
— Я.
— А ты знаешь, где деньги?
— Пока еще не знаю.
— Зачем же ты вчера показывал этот злосчастный бумажник официанту Джусто?
— Я и сам не знал, что бумажник у меня в кармане.
— А кто тебе его в карман подсунул?
— Пока еще не знаю.
— Очевидно, ты кого-то покрываешь.
Бриганте на миг задумался.
— Я еще не могу ответить вам на этот вопрос.
— Если ты знаешь вора, тебе будет нелегко доказать, что ты в этом деле не участвовал.
— Не думаю, чтобы бумажник мне сунул в карман вор.
— Я всегда считал тебя человеком осторожным. Но сейчас у меня создается впечатление, что ты позволил себя обкрутить. Вот я и думаю, кому…
— Я и сам пока что ясно себе этого не представляю, — ответил Бриганте.
— Ну хоть между нами, можешь ты мне сказать, в чем дело?
— Пока еще не могу.
— А кто тебе щеку расцарапал?
— Это к делу не относится.
— Ты дрался, что ли, с кем?..
— Нет, — ответил Бриганте, — это сделала девушка, которую я изнасиловал.
— Что-то не везет нам с девушками, — вздохнул комиссар.
— Да вы возьмите Джузеппину в любом темном уголке, — посоветовал Бриганте. — Суньте ей в рот кляп и насилуйте себе на здоровье. Назавтра вы о ней и думать забудете.
— Это не в моем жанре, — сказал комиссар.
— В таком случае займитесь какой-нибудь другой дамой.
— Попробую. Лукреция, например, будет весьма расстроена, узнав, что твой сын…
Бриганте насупился.
«Любит сына», — подумал комиссар. Он почувствовал укол радости, что наконец-то обнаружил уязвимое место в неуязвимом Бриганте. И тут же спросил себя, уж не участвовал ли Франческо каким-либо образом в краже полмиллиона лир, тогда недомолвки отца вполне объяснимы.
— Лукреция… — начал он.
Бриганте быстрым движением поднес руку к паху: так отвращают дурной глаз. Он попытался себя уверить, что это жена судьи напустила на его сына порчу. Комиссару стало даже стыдно, что он так легко отнесся к горю отца, раз отец — самый разумный из всех людей, каких он только знал, — потерял разум.
— А у твоего малого деньги еще остались? — спросил он.
— Около пяти тысяч лир, которые я дал ему на карманные расходы.
— Растратит их и вернется. Такие случаи бывают сплошь и рядом.
Бриганте снова нахмурился.
— Франческо оказался вовсе не таким крепким, как я считал, — проговорил он.
— Почему ты так думаешь? — живо спросил комиссар.
— Фульвия его в два счета обработала.
Комиссар был разочарован. Он-то надеялся, что разговор снова пойдет о деле швейцарца.
— Ну, в его годы это простительно, — заметил он.
— Я его вышколю, — пообещал Бриганте. — Ученье по боку. Посажу его на грузовик, пусть возит бокситы. Двенадцать часов за рулем в сутки… Питаться будет в шахтерской столовке. Спать на тюфяке в бараке. Пусть-ка жиры порастрясет. Он слишком для своих лет растолстел. Мне бы следовало обратить на это внимание раньше, чем…
— Раньше, чем что?
— Раньше, чем Фульвия.
Комиссар поднял на Бриганте вопросительный взгляд. И вдруг впервые за все те годы, что они встречались каждый божий день, он увидел, как на глаза его дружка навернулись слезы.
— Прошу вас, очень прошу, — проговорил Бриганте. — Ищите его. Найдите.
— Я уже повсюду звонил, — сказал комиссар.
— Если он к тому же узнает, что меня арестовали… Он, чего доброго, вообразит себе, что окончательно обесчещен. Боюсь, как бы он…
— Да нет, нет, — успокоил его комиссар. — Сейчас, должно быть, он забрел в какую-нибудь таверну и пьян в дымину. Мы-то знаем, как ведут себя такие вот беглецы: все они действуют на один лад…
Комиссар поднялся с кресла.
— Сейчас снова позвоню в Фоджу, попрошу искать его поэнергичнее… А теперь я обязан отвести тебя в камеру… И так мы уж слишком долго здесь проболтали. Мой помощник непременно будет всем рассказывать, что мы, мол, совместно выработали план твоей защиты.
— Нет, — отрезал Бриганте, — просто вы меня допрашивали. Как и предусмотрено правилами.
Он тоже поднялся. Глаза его снова глядели, как и всегда, холодно и жестко.
— А что ты мне отвечал на допросе?
— То же, что и судье, никакого бумажника я и в глаза не видел. И вчера вечером я его из кармана не вынимал. Джусто все врет.
— Только он один и видел бумажник?
— Только он, — подтвердил Бриганте. — С того места, где я стоял, никто из публики видеть бумажника не мог. Впрочем, никто и не посмеет против меня свидетельствовать.
Комиссар улыбнулся.
— Ясно, — протянул он. — Значит, все это происки Джусто.
— Будь я полицией, я бы только так и решил.
— А как же он сумел пробраться в башню и спрятать там бумажник?
На миг Бриганте задумался.
— А вот как… — начал он. — Джусто украл у меня ключ от башни… вечером в субботу… Ключ лежал в кармане пиджака, помните, зеленовато-синего. Я повесил пиджак на спинку стула… А сам отошел поговорить с Пиццаччо… вернувшись, ключа я не обнаружил… решил, что это штучки гуальони… Я об этом только одному Пиццаччо сказал… А потом начисто забыл всю эту историю… И вспомню о ней лишь тогда, когда полиция найдет ключ и будет меня о нем спрашивать… Тогда и Пиццаччо тоже вспомнит…
— А где полиция найдет ключ?
— В баре на полу, — ответил Бриганте… — Завтра утром, ровно в одиннадцать, ключ выпадет из кармана Джусто, а сам Джусто будет в это время обслуживать Пиццаччо.
— Не пройдет, — заявил комиссар. — Даже судья знает, что Пиццаччо твой подручный.
— Ну ладно, пусть тогда Джусто обслуживает Австралийца… А полицейские, которые будут сидеть за соседним столиком, подберут ключ с пола… И их, конечно, заинтересует надпись на картонке, привязанной к головке ключа, где черным по белому будет написано; «От маленькой двери башенной кладовки».
— Мне об этом доложат, — сказал комиссар, — а ключ передадут судье.
— У меня впереди еще целая ночь, успею все продумать, — сказал Бриганте. — Мне бы очень хотелось помочь вам найти того вора, что спер полмиллиона лир. В вашем личном деле этот факт будет отмечен положительно. Возможно даже, вас повысят в должности…
— По-моему, ты об этом деле знаешь больше, чем говоришь.
— Только след, — уверил Бриганте, — один маленький следок…
— Из тебя, пожалуй, вышел бы лучший полицейский, чем из меня.
— Верно, — подтвердил Бриганте. — Потому что я злее. И потому что работаю не на кого-то, а на самого себя.
— Я тебе пришлю в камеру обед, — пообещал комиссар. — Вина прислать?
— Спасибо, не надо, — ответил Бриганте. — Мне нужно нынче ночью много кое-чего обдумать.
По лицу его пробежала полуулыбка, сморщившая только веки и не тронувшая губ.
— Нынче ночью, — продолжал он, — мне придется поработать на вас.
Комиссар кликнул своего помощника.
— Отведите арестованного, — приказал он.
— Следуйте за мной, — обратился помощник к Бриганте.