Добравшись до задних комнат банка, он закатал штанину, снял повязку и промыл рану в уборной. Рана все еще кровоточила, от вида собственной крови ему стало дурно, и он, шатаясь, прислонился к стене. Потом снял рубашку и плотно перетянул ногу. Его все еще тошнило, и он напился тепловатой воды из крана. К горлу тотчас подступил соленый комок, он схватился за раковину и, обливаясь потом, старался подавить тошноту. Наконец приступ прошел, но нога онемела, его охватила слабость, и ему захотелось лечь, но лечь он не смел.
Он вошел за решетку, оставляя левой ногой кровавые следы. Дверь несгораемого шкафа беззвучно открылась; не зажигая света, он нашарил ключ от кассы и отпер ее. Он брал только банкноты, но взял все, что нашел. Потом закрыл и запер несгораемый шкаф, вернулся в уборную, намочил полотенце и стер с линолеума следы своей окровавленной ноги. Затем вышел через черный ход и захлопнул за собою дверь. Часы на башне суда пробили полночь.
В проезде между двумя негритянскими лавками его дожидался в потрепанном форде негр. Сноупс дал негру банкноту, и тот, заведя мотор, подошел к нему и с любопытством глянул на кровавую тряпку под разорванной штаниной.
— Что случилось, босс? Вас ранило?
— Наткнулся на какую-то проволоку, — коротко ответил Сноупс. — Бензина хватит?
Негр сказал, что хватит, и Сноупс сел за руль. Проезжая через площадь, он увидел, что шериф Бак стоит под фонарем возле почты, презрительно выругал его про себя, поехал дальше, скрылся в боковой улице, и вскоре шум его мотора затих вдали.
Часть четвертая
Был солнечный октябрьский день. Вскоре после обеда Нарцисса с Баярдом уехали на автомобиле, а мисс Дженни и старый Баярд сидели на освещенной солнцем веранде, когда, обогнув дом со стороны черного хода, к ним торжественно приблизилась предшествуемая Саймоном депутация. Она состояла из шестерых негров, облаченных во всевозможные виды воскресной одежды, а во главе ее, сверкая грозным взглядом, шагал огромный негр в длинном двубортном сюртуке, с воротничком задом наперед на бычьей шее.
— Вот они, полковник, — объявил Саймон, тотчас же поднялся по ступенькам и повернулся спиной к посетителям, не оставив ни в ком ни малейшей тени сомнения относительно того, чью именно сторону он представляет. Депутация остановилась и принялась степенно и учтиво топтаться на месте.
— Это еще что такое? — спросила мисс Дженни. — Это ты, дядюшка Бирд?
— Да, мэм, мисс Дженни. — Один из членов комитета обнажил свою седую шерстистую шевелюру и поклонился. — Здравствуйте. Как вы поживаете?
Остальные, переминаясь с ноги на ногу, начали один за другим снимать шляпы. Предводитель прижал свою шляпу к груди, словно член конгресса перед фотографическим аппаратом.
— Послушай, Саймон, что все это значит? — спросил старый Баярд. — Зачем ты привел сюда этих черномазых?
— Они пришли за своими деньгами, — пояснил Саймон.
— Что?
— За деньгами? — с интересом повторила мисс Дженни. — За какими деньгами, Саймон?
— Они пришли за теми деньгами, которые вы им обещали, — прокричал Саймон.
— Я же говорил тебе, что не собираюсь давать эти деньги. Разве Саймон сказал вам, что я собираюсь их отдавать? — обратился старый Баярд к депутации.
— Какие деньги? О чем ты, Саймон? — снова спросила мисс Дженни.
Глава комитета открыл было рот, чтобы ответить, но Саймон его опередил.
— Да как же, полковник, вы же сами велели мне сказать этим черномазым, что вы им заплатите.
— Ничего подобного я не говорил, — свирепо возразил старый Баярд. — Я сказал, что, если они хотят посадить тебя в тюрьму, пускай на здоровье сажают. Вот что я тебе сказал.
— Да что вы, полковник. Вы же мне ясно сказали. Вы просто про это забыли. Вот и мисс Дженни может подтвердить, что вы мне говорили…