— Я заблудился, — повторил Баярд. — Можно, я переночую у вас в конюшне?
— Нет у меня никакой конюшни, — отвечал негр. — Там подальше будет еще один дом.
— Я заплачу, — сказал Баярд. Он пошарил онемевшей рукой в кармане. — Моя лошадь выбилась из сил.
Голова негра четко выделялась на фоне проникавшего сквозь щель в дверях огня.
— Ну что же ты, дядюшка, человека на морозе держишь, — с нетерпением промолвил Баярд.
— Кто вы, белый человек?
— Баярд Сарторис из Джефферсона. На, возьми. — Он протянул руку, но негр даже не шевельнулся.
— Вы из тех Сарторисов, которые банкиры?
— Да. Бери же.
— Обождите минутку.
Дверь закрылась. Баярд натянул поводья, и Перри с готовностью двинулся вокруг дома, ступая по сухим промерзшим стеблям хлопка, которые больно щелкали его по коленям. Когда Баярд спрыгнул на мерзлую землю возле зияющей двери, свет фонаря вырвал из темноты обломки стеблей и огромные ножницы человеческих ног, и негр с бесформенным тюком под мышкой направил фонарь на Баярда, который расседлывал Перри.
— И как вы, белый человек, ухитрились забраться так далеко от дома в такой поздний час? — с любопытством спросил он.
— Заблудился, — коротко буркнул Баярд. — Куда мне поставить лошадь?
Негр осветил фонарем стойло. Перри осторожно переступил через порог, и в полосе света от фонаря глаза его загорелись фосфорическим блеском, а Баярд, войдя за ним следом, принялся растирать его сухим концом попоны. Негр исчез. Вскоре он снова появился с охапкой кукурузных початков, бросил их в кормушку Перри, и лошадь с жадностью зарылась в них мордой.
— Пожалуйста, будьте осторожны с огнем, белый человек, — сказал негр.
— Ладно. Я просто не буду зажигать спичек.
— У меня тут вся скотина, инструмент и корм, — пояснил негр. — Нельзя, чтоб они сгорели. Страховой агент так далеко от города не ездит.
— Ладно, — повторил Баярд. Он закрыл Перри в стойле, под любопытным взглядом негра взял мешок, который уже раньше прислонил к стене, и вытащил кувшин. — Чашка у тебя найдется?
Негр снова исчез; сквозь щели в противоположной стене Баярду был виден свет фонаря; потом он снова явился, держа в руке ржавую жестянку; он дунул в нее, и оттуда вырвалось облачко мякины. Они выпили. Позади жевал кукурузу Перри. Негр подвел Баярда к лестнице на сеновал.
— Вы не забудете про огонь, белый человек? — озабоченно спросил он.
— Не бойся, не забуду, — отвечал Баярд. — Спокойной ночи.
Он взялся рукой за лестницу, но негр остановил его и дал ему бесформенный тюк, который принес с собою из хижины.
— У меня только одно лишнее одеяло, но это все же лучше, чем ничего. Придется вам сегодня померзнуть.
Рваное заскорузлое одеяло было насквозь пропитано характерным запахом негров.
— Спасибо, — сказал Баярд. — Весьма тебе обязан. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, белый человек.
Фонарь замелькал, вперекрест освещая уходящие ноги, и Баярд полез в темноту, из которой пахнуло пряным запахом сухого сена. Он вырыл себе нору, забрался в нее, закутался в грязное, вонючее одеяло, сунул ледяные руки под рубашку и прижал их к дрожащей груди. Через некоторое время руки стало покалывать, и они начали медленно согреваться, хотя все тело еще дрожало от холода и усталости. Внизу, в темноте, неустанно и мирно жевал кукурузу Перри, временами топая копытом, и Баярд постепенно успокоился. Уже засыпая, он выпростал из-под одеяла руку и взглянул на светящийся циферблат. Час ночи. Рождество уже наступило.
Солнце, проникавшее красными полосами через щели в стене, разбудило его, и он немного полежал на своем жестком ложе, ощущая на лице холодный как лед воздух и не понимая, где он находится. Потом вспомнил, шевельнулся и почувствовал, что тело его онемело от стужи, но кровь начинает двигаться по жилам маленькими шариками наподобие дробинок. Он вытащил из пахучей постели ноги, но, так как он спал в сапогах, они совершенно онемели, и ему пришлось некоторое время сгибать их и разгибать, пока колени и лодыжки ожили и их закололо словно острыми иголками.
Неуклюже передвигая застывшие члены, он медленно и осторожно спустился с лестницы в море алого солнечного света, которое, словно торжественный голос трубы, вливалось в раскрытую дверь. Огромное солнце, едва поднявшись над горизонтом, осветило крышу дома, частокол, в беспорядке разбросанный по двору ржавый сельскохозяйственный инвентарь и мертвые стебли хлопка, поле которого подступало вплотную к заднему крыльцу хижины; красные лучи превратили покрывавший все предметы серебристый иней в блестящую розовую глазурь, какая бывает на праздничном торте. Перри просунул в двери стойла свою изящную морду и, дыша паром, радостным ржанием приветствовал хозяина, и Баярд поговорил с ним, погладив его по холодному носу. Потом он развязал мешок и приложился к кувшину. В дверях показался негр с молочным ведром.