— Я его боюсь, — говорила девица.
Человек в потертом костюме говорил, с трудом сдерживая возбуждение; сложив две салфетки в узкие ленты, он пытался что-то наглядно объяснить, и на фоне бессмысленного грохота и завывания барабанов и труб голос его звучал настойчиво и хрипло. Вначале Баярд, пристально глядя на собеседника своим мрачным взглядом, еще кое-как прислушивался, но теперь он уставился в противоположный конец комнаты и вовсе перестал обращать на него внимание. Возле него стояла бутылка, и он все время пил виски с содовой. Рука у него была еще твердой, но по лицу разлилась смертельная бледность, он был совершенно пьян, и, то и дело оглядываясь на него, девица твердила своему партнеру:
— Говорю вам, что я его боюсь. Господи, когда вы с вашим другом к нам подошли, я уже совсем не знала, что и делать. Обещайте, что вы не уйдете и не оставите меня с ним.
— Это ты-то боишься? — с издевкой спросил пилот, однако все же оглянулся и посмотрел на бледное надменное лицо Баярда. — Он же совсем ручной, тебе ничего не стоит с ним справиться.
— Вы его не знаете, — сказала девица, хватая его за руку и прижимаясь к нему дрожащим телом.
Плечо его напряглось, а рука, лежавшая у нее на спине, осторожно опустилась чуть пониже, и, хотя они были зажаты в шаркающей ногами толпе танцующих, из-за которой их не было видно, он все же быстро проговорил:
— Спокойно, малютка, он смотрит в нашу сторону. Два года назад я видел, как он выбил парочку зубов австралийскому капитану, который всего-навсего пытался заговорить с его девушкой в одном лондонском кабаке. — Они продвигались дальше, пока не очутились на противоположной стороне зала. — Чего ты боишься? Он же не индеец. Сиди тихо, и он тебя не тронет. Он парень что надо. Я его давно знаю и видел его в таких местах, где плохих не бывает, можешь мне поверить.
— Вы не знаете, — повторяла она. — Я…
Оркестр взревел и умолк; в неожиданно наступившей тишине за ближним столиком резко прозвучал голос человека в потертом костюме:
— …мне только удалось заставить одного из этих жалких трусов-пилотов…
Голос его снова потонул в какофонии пьяных выкриков, визгливого женского смеха и скрежета передвигаемых по полу стульев, но, когда они подошли к столику, человек в потертом костюме все еще говорил, сдержанно, но отчаянно жестикулируя, тогда как Баярд, пристально рассматривая что-то в противоположном конце комнаты, беспрерывно пил. Девица схватила пилота за руку.
— Вы должны помочь мне напоить его до потери сознания, — взмолилась она. — Говорю вам, что я боюсь с ним ехать.
— Напоить Сарториса до потери сознания? Еще не родился тот мужчина, который мог бы это сделать, а уж о женщине и говорить нечего. Ступай-ка ты обратно в детский сад, малютка. — Однако, убедившись в ее полной искренности, он все-таки спросил: — Послушай, а что он тебе сделал?
— Не знаю. Он может что угодно сделать. Когда мы ехали сюда, он бросил пустую бутылку в регулировщика. Вы должны…
— Тихо! — скомандовал пилот.
Человек в потертом костюме умолк и с досадой поднял голову. Баярд все еще не сводил взгляда с противоположного конца комнаты.
— Там зять, — сказал он, медленно и старательно выговаривая слова. — Не разговаривает с семейством. Зол на нас. Отбили у него жену.
Все обернулись в сторону его взгляда.
— Где? — спросил пилот и подозвал официанта: — Поди сюда, Джек.
— Вон тот, с бриллиантовой фарой, — сказал Баярд. — Храбрый. Но я не могу с ним разговаривать. Вдруг полезет в драку? К тому же с ним подруга.
Пилот еще раз посмотрел в ту сторону.
— Похож на собственную бабушку, — сказал он, снова подозвал официанта и спросил девицу: — Еще коктейль?
Он взял бутылку, наполнил свой бокал, налил Баярду и повернулся к человеку в потертом костюме. — А ваш бокал где?
Человек в потертом костюме досадливо отмахнулся.
— Смотрите, — сказал он, снова хватаясь за салфетки. — Угол поперечного V увеличивается пропорционально давлению воздуха при увеличении скорости до определенной величины. Понятно? Ну вот, а я хочу выяснить…
— Расскажи это своей прабабушке, приятель! — перебил его пилот. — Говорят, она два года назад купила аэроплан. Эй, официант!
Баярд теперь мрачно смотрел на человека в потертом костюме.