— Значит, будет видно, как крылья начнут прогибаться, — сухо заметил пилот, который одолжил Баярду свой шлем и очки, сообщив при этом, что они старые. Баярд холодно, без тени юмора посмотрел на него.
— Послушай, Сарторис, — сказал тот, — оставь ты в покое этот ящик. Эти личности каждую неделю привозят сюда какую-нибудь штуку, которая якобы совершит переворот в авиации, какой-нибудь капкан, который отлично летает на бумаге. Уж если командир не дает ему пилота, а ты ведь знаешь, что мы испытываем любой ящик, если только к нему приделан пропеллер, можешь не сомневаться, что эта затея заранее обречена на провал.
Однако Баярд взял шлем и очки и направился к ангару. Пилоты последовали за ним и, пока мотор прогревался, с мрачным выражением на обветренных лицах молча стояли вокруг. Когда Баярд влез в кабину и надел очки, летчик, который ему их дал, подошел и положил ему на колени какой-то предмет.
— Вот возьми, — отрывисто сказал он.
Это была женская подвязка. Баярд взял ее и возвратил хозяину.
— Она мне не понадобится, — сказал он. — Но все равно спасибо.
— Ну что ж. Дело твое. Но помни, что если ты дашь ей пойти носом вниз, то у тебя не останется ничего, кроме колес.
— Знаю, — отвечал Баярд. — Буду держать нос кверху.
Изобретатель подбежал к нему, продолжая что-то объяснять.
— Да-да, — нетерпеливо отмахнулся от него Баярд. — Вы мне все это уже говорили. Контакт.
Механик запустил пропеллер, и, пока машина двигалась к центру поля, изобретатель все еще держался за край кабины и что-то кричал. Скоро ему пришлось пуститься бегом, но он не отставал, по-прежнему продолжая кричать, и тогда Баярд снял руки с кожуха мотора и открыл дроссель. Когда он был уже на краю поля и поворачивал носом к ветру, изобретатель мчался к нему, махая рукой. Баярд полностью открыл дроссель, машина рванулась вперед, и, когда она проходила мимо изобретателя, хвост поднялся высоко кверху и аэроплан длинными скачками понесся по полю, а когда скачки прекратились, мимо Баярда снова промелькнул изобретатель, который, широко разинув рот, бешено размахивал обеими руками.
Крылья закидывались и качались, и Баярд, осторожно маневрируя, набирал высоту. Он понял, что существует определенная точка, за пределами которой его собственная скорость, вероятно, лишит его несущей поверхности. Поднявшись почти на две тысячи футов, он стал поворачивать, но при этом обнаружил, что давление на элерон полностью ликвидирует угол поперечного V внутренней плоскости и удваивает угол поперечного V внешней плоскости и что с военных времен он еще ни разу не попадал в такой сумасшедший занос. Машину не просто занесло — хвост задрался кверху, как у ныряющего кита, а стрелка указателя воздушной скорости соскочила на 30 миль выше мертвой точки, которую назвал ему изобретатель. Аэроплан теперь летел обратно к полю в плоском пике, и Баярд вытянул на себя штурвал управления.
Концы крыльев круто прогнулись, и, чтобы не дать им окончательно оторваться, он толкнул штурвал от себя, понимая, что только благодаря скорости пикирования аэроплан не падает на землю, как вывернутый наизнанку зонтик. А скорость все увеличивалась, и он уже пронесся над полем на высоте тысячи футов. Он снова потянул на себя ручку, концы крыльев снова прогнулись, и тогда он толкнул ручку и, чтобы уменьшить скорость, снова сделал резкий поворот, и его тут же опять бешено занесло. Хвост снова описал дугу и стремительно взмыл вверх, но на этот раз крылья отвалились, и, когда одно из них с размаху пронеслось мимо и с грохотом врезалось в хвост, напрочь отрубив и его, Баярд машинально втянул голову в плечи.
В этот день у Нарциссы родился ребенок, а назавтра Саймон отвез мисс Дженни в город, высадил ее у телеграфной конторы, легонько и незаметно натянув вожжи, заставил лошадей картинно закусывать удила и вскидывать головы, а сам, в необъятном пыльнике и цилиндре, каким-то непонятным способом ухитрился, сидя на козлах, изобразить прогуливающегося спесивого щеголя. В таком виде и застал его доктор Пибоди, который в своем измятом альпаковом пальто шел по освещенной июньским солнцем улице с газетой в руках.
— Ты похож на лягушку, Саймон, — сказал он. — Где мисс Дженни?