— Да, сэр, — согласился Саймон. — Да, сэр. Они нынче торжествуют и радуются. Маленький хозяин родился. Да, сэр, маленький хозяин родился, и теперь опять вернутся старые времена.
— Где мисс Дженни? — нетерпеливо повторил доктор Пибоди.
— Она там, шлет телеграмму этому мальчишке, чтоб он возвращался туда, где ему следует быть.
Доктор Пибоди отвернулся, и Саймон, несколько обескураженный его равнодушием перед лицом столь важных событий, с удивлением на него посмотрел.
— Ведет себя совсем как белая шваль, — презрительно рассуждал он вслух. — Ну и пускай себе, теперь мы их всех расшевелим. Да, сэр, опять настает доброе старое время, и это уж точно. Как при мистере Джоне, когда полковник был молодым хозяином и все негры пришли на лужайку перед домом пожелать доброго здоровья миссис и маленькому хозяину.
Глядя вслед входившему в контору доктору Пибоди, он сквозь зеркальное окно увидел, как тот подошел к мисс Дженни, которая стояла возле стойки.
«Немедленно приезжай домой к своей семье идиот несчастный или я велю тебя арестовать» — гласила телеграмма, написанная ее твердым, ясным почерком.
— Здесь больше десяти слов, — сказала она телеграфисту, — но сегодня это не имеет значения. Теперь-то он вернется, уж будьте уверены. А если нет, я отправлю за ним шерифа, и это так же верно, как то, что его зовут Сарторис.
— Да, мэм, — сказал телеграфист. Когда он прочитал эту телеграмму, ему явно стало не по себе, он поднял голову и хотел было что-то сказать, но мисс Дженни заметила его смущение и быстро повторила текст.
— Если хотите, можете выразиться покрепче, — добавила она.
— Да, мэм, — снова сказал телеграфист, нырнул, скрылся за своей конторкой, и мисс Дженни с растущим любопытством и нетерпением перегнулась через стойку и, держа в руке серебряный доллар, наблюдала, как он три раза подряд в каком-то мучительном смятении пересчитал слова.
— В чем дело, молодой человек? — сердито спросила она. — Надеюсь, правительство не запрещает упоминать в телеграммах новорожденных младенцев?
Телеграфист поднял на нее глаза.
— Да, мэм, все в порядке, — выговорил он наконец, и она дала ему доллар, и в то самое время, когда он сидел, держа монету в руке, а мисс Дженни с еще большей досадой на него смотрела, доктор Пибоди вошел в контору и взял ее за руку.
— Пойдемте отсюда, Дженни, — сказал он.
— Доброе утро, — отозвалась она, оборачиваясь на его голос. — Наконец-то вы явились, Люш. Уже столько лет вы принимаете всех Сарторисов, а теперь вдруг на целый день опоздали. Как только я заставлю этого идиота вернуться домой, снова настанет доброе старое время, как выражается Саймон.
— Да, Саймон мне сказал. Идемте.
— Дайте мне получить сдачу. — Она опять повернулась к стойке, за которой стоял телеграфист, держа в одной руке телеграмму, а в другой серебряный доллар. — Что такое, молодой человек? Разве доллара мало?
— Да, мэм, — снова с трудом выговорил он, обратив немой встревоженный взгляд на доктора Пибоди. Доктор Пибоди неловко протянул руку и забрал у него телеграмму вместе с монетой.
— Идемте, Дженни, — повторил он.
Секунду мисс Дженни стояла неподвижно. Одетая в черное шелковое платье, в черной шляпке, плотно надвинутой на голову, она смотрела на него своими проницательными старыми глазами, которые видели так много и так ясно. Потом твердым шагом направилась к двери, вышла на улицу, дождалась его и не дрогнувшей рукой взяла сложенную газету, которую он ей протянул.
«Пилот из Миссисипи» — гласил напечатанный заглавными буквами скромный заголовок, и она тотчас вернула ему газету, достала из-за пояса маленький тонкий носовой платочек и вытерла им пальцы.
— Мне незачем это читать, — сказала она. — Они попадают в газеты всегда по одному поводу. Я знаю, что он был где-то, где ему вовсе не следовало быть, и делал что-то, к чему не имел ни малейшего касательства.
— Да, — сказал доктор Пибоди. Он подвел ее к коляске и, когда она поднималась на подножку, неуклюже поддержал ее обеими руками.
— Не трогайте меня, Люш, — отрезала она. — Я не калека.
Но он поддерживал ее под локоть своей огромной ласковой ручищей, пока она не села, и, пока Саймон полотняным пологом укутывал ей колени, с непокрытой головой стоял рядом.
— Возьмите, — сказал он, протягивая ей серебряный доллар. Мисс Дженни положила монету в сумочку, щелкнула замком и снова вытерла пальцы носовым платочком.
— Ну что же, — сказала она и, помолчав, добавила: — Слава богу, это уже последний. Во всяком случае, на некоторое время. Домой, Саймон.