— Вы, ребята, посидите минутку. Я сейчас — только залью радиатор, — сказал он.
Они услышали возню где-то сзади, потом он появился с жестяным ведром в руках и осторожно полез вниз по откосу возле моста. Под мостом журчала и звенела невидимая в сумерках вода, и ее журчанье смешивалось с кваканьем лягушек и стрекотом кузнечиков. Над ивами, росшими по берегам ручья, кружили и вились комары. Появившиеся неведомо откуда ночные ястребы то исчезали, то возникали вновь; они проносились по безмятежно-спокойному небу, тихие, словно капли воды на оконном стекле, сосредоточенные, бесшумные и быстрые, словно на крыльях, оперенных сумерками и тишиной.
Сэрат взобрался на дорогу с ведром, снял пробку радиатора и наклонил над ним ведро. Луна, стоявшая высоко в небе, едва теплилась, но легкая тень головы и плеч Сэрата падала на капот, а на бледном фоне дощатой обшивки моста слегка вырисовывались тонкие очертания склонившихся ивовых ветвей. Вода тихонько заурчала в чреве автомобиля, и Сэрат убрал на место ведро, перелез через дверцу и включил фары. Они работали от генератора и на малой скорости ослепительно сверкали, но когда он дал полный газ, стали испускать слабое мерцание, не ярче светлой тени.
Когда они добрались до города, была уже ночь. Над верхушками деревьев, словно желтые четки, светились часы на здании суда, а на фоне зеленой вечерней зари вертикальным пером поднимался в небо столб дыма. Сэрат высадил их возле кафе и поехал дальше. Когда они вошли, хозяин, сидевший за автоматом с содовой, поднял остроконечную голову, на которой блестели круглые глаза.
— Господи, вы еще не уехали домой? — воскликнул он. — Док Пибоди с четырех часов за вами гоняется, а мисс Дженни поехала в коляске искать вас в город. Вы же сами себя убьете.
— Ступай ко всем чертям, Дикон, и принеси мне и Хабу на два доллара яичницы с ветчиной, — отвечал ему Баярд.
Потом Баярд, Хаб и третий молодой человек — клерк багажного отделения железнодорожной станции, по имени Митч, — отправились на автомобиле Баярда обратно за кувшином, посадив на заднее сиденье троих негров с контрабасом. На краю поля над хижиной они остановились, и Хаб пешком пошел по песчаной дороге к сараю. Высоко в небе стоял холодный бледный месяц, а кругом, в пыльных кустах, пронзительно стрекотали насекомые. Негры на заднем сиденье тихонько переговаривались.
— Прекрасная ночь, — заметил Митч.
Баярд ничего не ответил. Он мрачно курил; на голове его, словно шлем, белела плотная повязка. Месяц и насекомые слились воедино — в нечто видимое и слышимое, но лишенное источника и измерений.
Через некоторое время на смутном полотне дороги возник увенчанный серебристой шляпой Хаб. Он приблизился, поднес кувшин к дверце и вытащил пробку. Митч передал кувшин Баярду.
— Пейте, — сказал Баярд.
Все трое выпили из горлышка.
— А черномазых-то нам напоить не из чего, — сказал Хаб.
— Верно, — согласился Митч и, обернувшись, спросил: — Есть у вас кружка, ребята?
Негры засуетились, озабоченно забормотали.
— Постойте, — сказал Баярд. Он вышел, открыл капот и снял крышку фильтра. — Вначале будет отдавать маслом, но стоит сделать несколько глотков, и вы привыкнете.
— Да, сэр, — хором согласились негры.
Один из них взял крышку, обтер ее полой куртки, и все трое по очереди выпили, громко причмокивая. Баярд поставил крышку на место и влез в автомобиль.
— Кто-нибудь хочет еще? — спросил Хаб, помахивая кочерыжкой.
— Дай Митчу, — сказал Баярд. — Он должен нас догнать.
Митч выпил еще. Потом Баярд поднес к губам кувшин и запрокинул голову. Остальные почтительно за ним наблюдали.
— Будь я трижды проклят, если он не выпьет все до дна, — пробормотал Митч. — Только я бы на твоем месте побоялся так много пить.
— Это все голова проклятая. — Баярд опустил кувшин и передал его Хабу. — Я все думаю, может, мне от спиртного лучше станет.
— Док сделал слишком тугую повязку, — сказал Хаб. — Хотите, мы ее немножко ослабим?
— Не знаю. — Баярд закурил сигарету и выбросил спичку. — Пожалуй, пора ее снимать. Поносил и хватит.
Он поднял руки и начал возиться с бинтом.
— Ты ее лучше не трогай, — предостерегающе заметил Митч.
Но Баярд продолжал распутывать повязку, потом сунул пальцы под бинт и изо всех сил его дернул. Один из негров нагнулся вперед, разрезал бинт карманным ножом, и все смотрели, как Баярд сдирает и выбрасывает повязку.