Хорес пил более умеренно. Гарри закурил сигарету, бросил спичку на пол и поставил ногу на унитаз.
— Не иначе как мне придется сделать для собственного пользования еще один корт, обнести его колючей проволокой и повесить крепкий замок, чтобы Белл не могла устраивать на нем пикники. Там у забора еще много места. И деревьев нет. Устрою его на самом солнцепеке — может, тогда Белл позволит мне тоже на нем поиграть. Ну ладно, пошли отсюда.
Он повел Хореса через свою спальню, остановился, чтоб похвастаться новым магазинным ружьем, которое он только что приобрел, и навязать ему пачку сигарет, выписанных из Южной Америки, после чего они спустились вниз и увидели, что день уже клонится к вечеру. Солнце светило теперь прямо на корт, по которому, мягко шлепая резиновыми подошвами, во всю прыть носились трое игроков, следуя за стремительным полетом мяча. Миссис Мардерс, утопая в своих бесконечных подбородках, сидела на прежнем месте, хотя собиралась уходить, еще когда они поднимались наверх. Белл повернула к ним голову, откинутую на спинку кресла, но Гарри потащил Хореса дальше.
— Мы пойдем искать место для теннисного корта. Я, пожалуй, сам начну играть в теннис, — с тяжеловесной иронией сообщил он миссис Мардерс.
Позже, когда они вернулись, миссис Мардерс уже не было, а Белл сидела в одиночестве с журналом в руках. За девицей, по имени Фрэнки, приехал молодой человек в потрепанном форде, потом явился еще один, и, когда Хорес и Гарри подошли к корту, все трое гостей принялись вежливо приглашать Гарри сыграть с ними партию.
— Возьмите Хореса, — сказал Гарри, явно весьма польщенный. — Он вам даст жару.
Но Хорес отказался, и все трое продолжали приставать к Гарри.
— Ладно, пойду возьму ракетку, — согласился он наконец, и Хорес пошел через корт, следуя за его суетливо виляющим толстым задом.
Белл на мгновенье подняла голову.
— Ты нашел место?
— Нашел, — отвечал Гарри, вынимая ракетку. — Там можно будет иногда самому поиграть. Подальше от улицы, чтоб никто не видел и не заходил.
Но Белл уже снова погрузилась в чтение. Гарри отвинтил пресс и снял его с ракетки.
— Сыграю с ними одну партию, а потом мы с вами быстро сыграем еще одну, пока не стемнело, — сказал он Хоресу.
— Ладно, — согласился Хорес. Он молча наблюдал, как Гарри тяжелым шагом входит на корт и занимает позицию. После первой подачи журнал в руках Белл зашуршал и шлепнулся на стол.
— Пошли, — сказала она вставая.
Хорес встал и вслед за нею двинулся по лужайке в дом. На кухне возилась Рейчел. Они прошли по комнатам, куда все звуки доносились смутно и приглушенно и где в сгущающихся вечерних сумерках мирно поблескивала еле различимая мебель. Белл взяла Хореса под руку, прижала его руку к своему шелковому боку и через темный коридор ввела его в музыкальную комнату. Здесь тоже было пусто и тихо, и она остановилась, вполоборота повернулась к нему, поцеловала, но тотчас отняла свои губы и двинулась дальше. Он выдвинул из-под рояля скамейку, и, усевшись на ней, они поцеловались еще раз.
— Ты не говорил мне, что любишь, уже давно не говорил, — сказала Белл, касаясь кончиками пальцев его лица и спутанных мягких волос.
— Верно, со вчерашнего дня, — согласился Хорес, но тут же начал говорить, и она, прижавшись к нему грудью, слушала жадно и сладострастно, но не очень внимательно, как большая спокойная кошка, а когда он кончил и тонкими нервными пальцами принялся гладить ее по лицу и волосам, она отодвинулась, открыла рояль и ударила по клавишам. Она играла наизусть популярные слащавые мелодии, которые можно услышать в любой оперетте, играла поверхностно, с пристрастием к приторным нюансам. Они долго сидели в полумраке, и Белл, снова погрузившись в вакуум мимолетной неудовлетворенности, воздвигала в нем искусственный мир, в котором двигалась она — романтичная, тонкая, несколько трагичная Белл, а Хорес сидел с нею рядом, наблюдая одновременно и Белл в придуманной ею самой трагической роли, и себя, Хореса, исполняющего свою собственную роль, подобно старому актеру, у которого волосы поредели, уходящий в подбородок профиль расплылся, но который умеет молниеносно отозваться на любую реплику, между тем как актеры помоложе с черной завистью кусают себе пальцы за кулисами.
Вскоре до них донесся тяжелый топот и нечленораздельные раскаты голоса Гарри, который в сопровождении очередного гостя поднимался по лестнице к себе в ванную. Белл перестала играть, опять прильнула к Хоресу и впилась в его губы долгим поцелуем.