Она выказала на лице готовность слушать, и он, лизнув опять краешек рюмки, спросил, что она думает о том, каким образом произошел человек. Она сердито возразила, что еще из ума не выжила и знает каким. Он объяснил, что не собирался ее обидеть, просто то, чему ее учили в школе, такая же гипотеза, как и любая другая, сделавшаяся императивом. Еще никому не удалось, используя тот самый могущественный стимулятор, создать из предполагаемого двоюродного предка — человека, хотя бы в самой первобытной черновой стадии. И потом, что это такое «человекообразная». У каждого человека, между прочим, свой прообраз. Автору гипотезы показался похожим на него этот зверь, но есть люди, похожие на собак, есть на кошачьих, на лошадей, есть крысоподобные, мы вот с вами похожи на морских свинок. Известно, что ободранный медведь неотличимо похож на человека. Подробно касаться этой тайны сейчас он не хочет, только напомнит, что еще библейский Моисей наложил запрет на скотоложество, не исключено, что нити этого примитивного греха тянутся в то земное время, когда некие высшие существа, не застав после катастрофы на земле выживших мыслящих, искали среди живого способных стать прародителями новых мыслящих.
«Он сумасшедший», — думала она, но ей было не страшно, а интересно, потому что она понимала — это его форма второй жизни, куда он погружался, как рыба в воду, возвращаясь с нелюбимой работы. Он следил за ее лицом, рассказывая, но она даже не старалась на нем ничего изображать; во-первых, он бы это сразу понял, а во-вторых, ей и правда было интересно.
«Что вы об этом думаете?» — спросил он. «Вы сумасшедший, конечно, но мне интересно. Боюсь, я теперь тоже буду размышлять на эту тему. Соблазнительно». — «Ну тогда идем дальше, — сказал он, и улыбка шевельнула его «куриную гузку». — Я же сказал, эту сторону проблемы я трогать не стану, ибо не имею возможности ставить опыты, какие хотел бы ставить, и ста — двухсот лет жизни, чтобы проследить результаты этих опытов».
Оказалось, у них в доме недавно умер старик востоковед, приучивший его в свое время читать старые книги. Не «интересные», а разные, сначала малопонятные, потом цепляющие подробностью, мыслью, парадоксальной на взгляд человека двадцатого столетия. Но ведь есть ученые, которые расшифровывают, допустим, факты, упоминающиеся в Библии, геоморфологи подтвердили, например, что был всемирный потоп. Теперь вспомним, что в легендах разных, очень далеких друг от друга географически народов есть упоминания о потопе, о том, как осталось либо всякой твари по паре, либо лишь женщина с маленьким сыном и несколько зверюшек. «Мой сын, отец моего сына, отец своего брата, сын моего сына, брат своего отца». В легенде о потопе не вызывает уже сомнений ее реальное происхождение. Но вот легенда о великанах, так же обязательно наличествующая у любого народа, как объяснить это. Или легенды о том, что бог разрубил человека на две половинки и бросил в разные концы земли. Для того чтобы быть счастливым, человек должен отыскать свою половину. Где найти реальное зерно здесь.
«Уже поздно, я устал, — сказал он вдруг. — Болею все же. Ежели интересно, заходите завтра, доскажу. Нет — прощайте». — «Приду. Чего купить поесть?» — «Чего хотите. Необходимое пропитание мне носит старушка, подруга матери. Так что на свой вкус».
Снова проснувшись перед утром, она смотрела на размытые пятна света, ползающие по потолку: в переулке уже пошли продуктовые машины. Сердито огорчалась, что влезла в эту историю. Можно, конечно, не ходить больше, но ведь ждать будет, обещала, и болен. Жаль, в общем-то. Очень невзрачный помнился: мудрый хомячок в красном плюшевом халате, с парой шустреньких мышей, выглядывающих из-под голых надбровий. Мышиный царь, плетущий мышиные истории. Но после работы, купив кое-чего, пошла.
Стала заходить и после, когда выздоровел и не нуждался в том, чтобы она, пренебрегая откровенным любопытством соседок, кипятила на кухне чай, варила куриный бульон и макароны с сыром. С суеверным подавляемым страхом услужливо подброшенное ей одной из замшелых старушек отвергла: «Не сестра и даже не двоюродная, не родственница. Старые оба, вот и похожи: морщины да седины. Это молодые разные, а старики все похожи». Дома полезла было разыскивать семейный альбом, справившись у Наташки, не засобачила ли в макулатуру, нашла, но открыть не решилась.
Как-то два вечера подряд была интересная телепередача, она не пошла в монастырский дом, не каторжная. Но в первый вечер не хватало чего-то, передача не занимала ее дух целиком, как обычно, даже рюмочка портвейна не помогла скрасить томительно тащившееся время; на второй вечер она просто заставила себя остаться, — в конце концов неизвестно, может быть, он уже тяготился ее приходами, какой-никакой, а мужчина, наверняка должна быть личная жизнь.