Не меняя позы, девушка указала пальцем через плечо, и Кущин понял — не один он такой выдающийся остряк. Девушка на мгновение развернулась — спереди на майке у нее был тот же запрещающий знак.
— Все ясно, товарищ начальник. Вопросов нет, — сказал Кущин.
Девушка с обидной небрежностью сделала ручкой, что, по-видимому, означало «приветик!».
— Тэре! — после паузы с надеждой сказал Кущин.
— Нэгемисени! — ответила девушка, и он мысленно перевел — «до свидания».
Кущин, однако, не двинулся с места. Он достал сигарету, закурил и подумал, что будет вполне естественно спросить у нее, хорошо ли клюет. Но это чересчур элементарно. А можно так начать беседу: «Вы обратили внимание, какое поразительно красивое озеро?..» А вдруг она не понимает по-русски? Лучше стоять, ничего не говорить и любоваться пейзажем. Может ведь человек, особенно если он приезжий, полюбоваться пейзажем? Может. Тем более природа здесь очень уж хороша. Лесистые холмы в легкой дымке, луга, голубое озеро с ласковым названием Нюпли. До моря так далеко, а над водой летают чайки. Наверно, и они тоже проводят здесь свой отпуск…
Кущин снова обратил взгляд на девушку, и в этот момент она вскинула удочку — новая удача.
— Тэре! — сказал Кущин, а когда она обернулась, пояснил: — Это я не вам. Я с рыбкой здороваюсь… А стою потому, что у меня кончился бензин.
Девушка улыбнулась.
Одно из двух — или поняла и оценила его чувство юмора, или просто так, из вежливости.
— Чему вы улыбаетесь?
Девушка ответила по-русски с легким акцентом:
— Товарищ водитель, до свидания.
— То есть?
— То есть до свидания.
— В каком смысле? До свидания в смысле прощайте? Или до свидания в смысле до свидания?
Девушка встала и поправила спутанные ветерком волосы.
— Если вы не будете против, я приду сюда завтра в это же время. — Кущин поднял руку и показал на часы. — Захвачу с собой удочку, вместе порыбачим и поговорим. Ладно?
Девушка пожала плечами. Это можно было истолковать по-разному: или она еще не знает, свободна ли она завтра, или ей не ясно, как же у них сложится разговор, если он едва понимает по-эстонски, а ей, как она сейчас сказала, трудно объясняться по-русски.
— Придете?
— Яа.
— Вы, конечно, а кто же еще.
Девушка улыбнулась.
— Яа — это не значит «я». Яа — это значит «да», — сказала она тоном учительницы. — Вы поня́ли?
— Яа. Не поня́ли, а по́няли. Ударение на первом слоге.
— Тэнан. Благодарю. Спасибо.
— Пожалуйста.
Вспомнив, как будет «пожалуйста» по-эстонски, он, уже уходя, сказал:
— Па лун.
Две недели назад, приехав в Отепя, он купил русско-эстонский разговорник, с которым почти не расставался. Вернувшись в город, он снова зашел в книжный магазин, купил второй экземпляр разговорника и дома, наскоро поужинав, посвятил весь долгий летний вечер постижению основ языкознания.
Завтрашнюю встречу ему хотелось завязать по возможности непринужденно. Он уже составил короткое вступление, свободное от преамбулы и рассуждений о местном пейзаже — это пока было ему не под силу. Если все получится так, как он задумал, беседа их пройдет в духе сердечности и взаимопонимания.
Вступление отличала простота, оно было доступно даже трехлетнему ребенку, понимающему по-русски. «Здравствуйте. Как поживаете? Я Андрей Кущин. Я живу в Москве. Я отношусь к инженерно-техническому персоналу». Последнее, правда, звучало нескладно, но, поскольку фраза эта значилась в разговорнике, он решил ею не пренебрегать. Еще, подумалось ему, не помешала бы и короткая цитата из того же источника — «Я холостой», но он тут же рассудил: эта дополнительная информация может быть воспринята девушкой как излишняя торопливость с его стороны. Вступление венчал традиционный вопрос, с которого начинается любое знакомство: «Как вас зовут?»
Прилежно работая над текстом, Кущин подчеркнул в обоих разговорниках нужные фразы, что должно было облегчить задачу, стоящую перед ним и перед его завтрашней, и, надо надеяться, не только завтрашней, собеседницей.
Кущин погасил свет далеко за полночь.
Под утро ему приснился странный сон. Он входит в кабинет начальника отдела босиком и с удочкой. Начальник отдела показывает ему рисунок на своей майке «Ну, погоди!» и говорит: «Андрей Николаевич, прошу вас коротко изложить свои соображения по данному вопросу». Кущин говорит: «Подержите удочку и имейте в виду, что для рыбки главный материальный стимул — червяк плюс дополнительный отпуск с сохранением содержания». Начальник отдела кивает: «Вы правильно ставите вопрос, но есть решение главка, что остановка запрещена». Затем он говорит еще что-то и еще, но, удивительное дело, Кущин его слушает, но не понимает, что тот говорит. И ему становится так неловко, что он просыпается.