Надя склонилась над столом, она писала письмо своей верной Алене. Писать удобно, тихо, ничего не отвлекает. Алена, конечно, удивится, когда получит ее письмо. А впрочем, чего ей удивляться, все же самая близкая подруга — сколько лет на одной парте просидели и восемь классов вместе закончили. Алена подала в музыкальное училище. Она уже второй год играет в ансамбле народных инструментов на мандолине. Конечно, если бы она играла на скрипке или, того лучше, на арфе, было бы гораздо эффектней, но мандолина тоже ничего. Инструмент из группы щипковых, а скрипка и виолончель — те из группы смычковых.
Надя почертила «шариком» по газете — пишет хорошо, пасты хватит.
На раскладушке на пороге маленькой комнаты спал Павлик. Как он выдвинул свою раскладушку, так она и осталась. Он спал, уткнувшись лицом в подушку. Руки, как при зарядке, разведены на ширину плеч, кисти сжаты в кулаки. Если сейчас поднять раскладушку вместе со спящим Павликом и поставить ее вертикально, получится, что Павлик застыл в боксерской стойке — а ну, подходи любой!..
Надя посмотрела в окно, чирикнула прилетевшему на подоконник очень озабоченному воробышку и перечитала написанное. Письмо получается длинным, но ничего, Алена прочтет не отрываясь. Она же понимает, что кроме ее щипковых в жизни есть кое-что не менее интересное.
Надя прислушалась, ей показалось, что Павлик проснулся и смотрит на нее. Нет. Ничего похожего. Электромонтажник Коротеев спит как сурок и неизвестно кому грозит во сне кулаком.
«…Ты, конечно, удивишься, скажешь: только уехала — и сразу письмо. Кстати, я вернусь домой раньше, чем ты его получишь. Но это не важно.
Я сижу в большом новом доме, на шестом этаже, у окна. В соседней комнате спит П. Ты, наверно, заметила, Алена, когда твои родители утром просыпаются, несмотря что на работу они уходят вместе, первой всегда встает мама, женщина. И у себя дома я тоже сколько раз это замечала. А знаешь почему? Потому что у нас, у женщин, есть такая черта характера — проявлять заботу о главе семьи. Он еще только проснулся, а жена уже ему говорит: «С добрым утром!..» Я проснулась давно, но будить П. не хочу. Пускай спит. У меня пока что нет такой черты характера — проявлять заботу о главе семьи. Эта проблема у нас с тобой не стоит на повестке дня.
П. мне очень нравится. Он скромный, очень надежный и чистый в моральном отношении. Я ему об этом, конечно, не сказала, но я уверена, он и сам это чувствует. Я тебе уже на первой странице написала, что у него дед — Герой Советского Союза и в его честь даже названа улица, но ведь П. мне про это не сразу сказал, вот, мол, какая я славная личность — отойди, подвинься, или же наоборот — подойди, придвинься. Ты понимаешь, что я имею в виду. Но П. так все интересно преподнес, приеду — расскажу. И особенно, Алена, в нем то хорошо, что он нисколько не похож ни на Эдика, ни на Юрку. Нет! П. совсем другой…»
Надя взяла новый листок, написала в правом верхнем уголке цифру «три» и оглянулась на Павлика. Вдруг он уже не спит и читает ее мысли, но Павлик все еще спал, хотя уже не был похож на боксера. Теперь он лежал на боку, подсунув под голову ладони.
«Вчера, — продолжала писать Надя, — он вдруг сказал мне: «Надя, я тебя сейчас поцелую», а я ему сказала: «Не разрешаю». И П. сказал: «Извини».
Она перечитала последний абзац и, подумав, старательно его зачеркнула.
«Посылаю тебе нашу фотокарточку, — писала Надя, но только умоляю, никому ее не показывай. Карточка получилась не очень удачная. Посмотришь — как будто П. нет до меня никакого дела, и у меня такой же вид. Но это потому, что мы снимались, когда были совсем еще мало знакомы. Я, когда приеду, расскажу тебе, почему у нас так получилось».
Надя вспомнила, как смешно им сказал тогда фотограф: «Каждый из вас возьмет себе ту часть, которую он заслуживает».
«А теперь, Алена, расскажу тебе самое интересное, ты, конечно, мне не поверишь, скажешь — неправда, этого не может быть. Представляешь, мы с П. пришли в зоопарк, подходим к вольеру, где проживает лев со своей львицей. Там такая невысокая загородка, и под ней канавка с водой, которая отделяет публику от хищников. Стоим мы у этой загородки, вдруг я как-то неудачно нагнулась и упала вниз, в воду. Я, конечно, до ужаса перепугалась. Кругом паника. Лев и львица ожидают — что будет? И вдруг мой П. прыгнул за мной, подхватил меня на руки и вынес наружу. Тут все кругом прямо ахнули. Даже лев и тот, наверно, удивился — какие смелые бывают люди. А П. посмотрел на меня, улыбнулся и говорит: «На моем месте так поступил бы каждый»…