Ты все это, Алена, сейчас читаешь и, безусловно, мне не веришь, считаешь, что это я все выдумала.
Теперь, Алена, представь себе, я это не выдумала. Но вообще-то, конечно, в действительности не было ничего похожего. П. все это представил мне как свою фантазию, потом, когда уже признался мне в любви. Я, конечно, посмеялась, а П. жутко обиделся. Он говорит: «Тебе это показалось каким-то необыкновенным, ты думаешь, что такие происшествия бывают только в художественной литературе или в кино. А я, — говорит, — искренне хотел, чтоб именно все так и случилось».
Не знаю, как тебе, Алена, а мне не нравится, когда все знаешь заранее. По-моему, в сто раз интересней, когда что-то бывает вдруг, вдруг — встреча, вдруг — приключение».
Павлик заворочался во сне, раскладушка заскрипела, и он открыл глаза.
Он увидел Надю. Она сидела к нему спиной и что-то писала.
Тогда Павлик снова закрыл глаза и заговорил глухо и отрывисто:
— А?.. Что?.. Товарищи… Это какой… торт?.. «Наполеон»?.. Да?..
Надя уже дописала свое письмо и заклеила конверт. Услышав голос Павлика, она обернулась.
— А кто… испек… торт?.. Не Надя Фирсова?.. Тогда уберите его… Я его и даром не возьму!..
Надя засмеялась.
— Это ты со сна высказываешься?
— Да, — не открывая глаз, подтвердил Павлик, — это у меня такой бред…
— Хороший у тебя бред, Павлик. И главное — очень по делу. Вставай. Тетя Наташа придет скоро, а нам еще убраться надо как следует. У меня там чайник стоит на маленьком газу. Наверно, уже булочная открылась, я за хлебом сбегаю…
— Спокойно, Фирсова. За хлебом сбегаю я, тем более что…
Он не успел закончить фразу. Раздался телефонный звонок — громкий и длинный, так звонит междугородная. Павлик схватил трубку и, дурачась, сказал:
— Але! Коротеев на проводе!..
Услышав ответ, он изменился в лице.
— Да, она здесь. Сейчас передам трубку. Тебя…
Надя взяла трубку:
— Алло!.. — Она подняла ладонь, что означало — тише, предстоит непростой разговор. — Бабуля, это ты?
— Нет, это не я. Это артист Вячеслав Тихонов. Наденька, я получила твою телеграмму. В чем дело? Куда я сейчас звоню?
— Ты… мне звонишь…
— Чей это номер телефона? Ты где, в гостинице? В общежитии? Где ты?
— Я… у тети Наташи…
— У какой тети Наташи?
— Ты ее… пока не знаешь… — ответила Надя.
Бабушка была явно встревожена.
— А ты откуда ее знаешь?
— Может, тебе что-нибудь нужно сказать ей по секрету? — спросил Павлик.
— Никаких у меня нет секретов, — на мгновение прикрыв трубку, ответила Надя.
«Жаль, — подумал Павлик, — возможно, если б меня сейчас не было рядом, она бы сказала: «Бабуля, в моей жизни произошло большое событие, я встретила человека, в которого сразу влюбилась».
Надя слушала и молчала. В трубке рокотал женский голос, и даже на расстоянии Павлик понял, что на другом конце провода выражается неудовольствие.
— Ты подожди… Подожди! — взывала к бабушке Надя. — Ты меня выслушай…
Она безнадежно махнула рукой, и этот ее жест обозначал: «Теперь завелась, уже не остановишь».
— Бабуля, ты не даешь мне сказать. Слушай, и ты все поймешь… Слушай!.. Был такой Герой Советского Союза Павел Коротеев. У него есть внук, тоже Павел. Он мой ровесник. Мы с ним ночевали у его тети, раньше она была стюардессой, а вчера она ушла дежурить на всю ночь…
В ответ из трубки грянула грозная скороговорка.
«Во дает! Как радиокомментатор, когда свалка у ворот», — подумал Павлик и отошел в сторонку.
— Надя! — кричала из трубки бабушка, потом началась длинная фраза без пауз, в которую просто невозможно было вставить хотя бы одно слово. — Подумай, что ты говоришь!.. Ты приехала в чужой город, отец с матерью в экспедиции, они сейчас бог знает где. А ты? Ты подумай! Я несу перед твоими родителями полную ответственность за твое здоровье, за твою нравственность, узнаю, что ты, оказывается, проводишь ночь у какой-то стюардессы в обществе какого-то Павла. Надя, мне не тридцать лет, я прожила длинную и не такую уж легкую жизнь, наконец, я прошла всю войну…
Павлик почесал в затылке. Лучше бы ему не присутствовать при этом разговоре. Он посмотрел на Надю и с удивлением увидел на ее глазах слезы.
И тогда он принял решение.
— Ну-ка, дай мне трубку!..
Он боялся, что Надя откажет ему, скажет: «Не вмешивайся», но Надя, не сказав ни слова, протянула ему трубку.
— Здравствуйте, бабушка! Разрешите мне доложить обстановку…
— Я не командир дивизии, а вы не командир полка, — сказала бабушка. — Я вас не знаю. Передайте трубку Наде!..