Ф о м е н к о. Много ты понимаешь.
К о л е с н и к о в (передает пиджак Анохину). Я не понимаю, пусть он скажет.
А н о х и н. М-да… Похоже — шерсть с бумагой.
Г у с е в (берет пиджак). По гидросооружениям ты специалист, а в ширпотребе разбираешься слабо. Подсунули тебе материальчик.
Ф о м е н к о. Дай сюда костюм.
К л а в д и я Г е р а с и м о в н а. Не слушайте их. Они вас заводят.
Ф о м е н к о. Ну, хорошо. Материал не тот, но вы поглядите: как сидит вещь. Сейчас надену… (Быстро уходит в ванную комнату.)
Друзья в его отсутствие торопливо перешептываются. Входит Ф о м е н к о в новом костюме. На него жалко смотреть — брюки коротки, пиджак узок, рукава чуть пониже локтей. Все, кроме Клавдии Герасимовны, изображают немое восхищение.
К о л е с н и к о в. Да-а…
А н о х и н. А ну-ка повернись.
Г у с е в. Красота.
К о л е с н и к о в. Сидит как влитой.
Клавдия Герасимовна с участием смотрит на Фоменко и с укором на остальных.
А н о х и н. Хорош!..
Ф о м е н к о (качает головой). Эх вы, люди!.. Я ведь проверить хотел, есть ли у вас совесть. Материал — чистая шерсть. И не себе купил. Сыну. Витьке. Специально мерку захватил. Что?.. Попались? А-а?
Все смеются. Слышен звонок. Через столовую быстро проходит Таня. Она открывает дверь. Входит М а ш а. Она в хорошем настроении.
М а ш а. Кто дома?
Т а н я. Все дома.
М а ш а. Таня, пойдем на кухню. Я хочу с тобой поговорить.
Минуя комнаты, Маша и Таня проходят на кухню. А в столовой Колесников, аккомпанируя себе на гитаре, тихо поет лирическую песню военных лет. Друзья слушают и так же тихо вторят ему:
Таня и Маша на кухне.
Т а н я. Ну?..
М а ш а (не сразу. Мечтательно). Таня… скажи… Ты веришь в любовь с первого взгляда?
Т а н я (удивлена). Да… Я верю… А что?
М а ш а (вспоминает). «Любовью дорожить умейте…» Помнишь, у Щипачева?
Т а н я. Ты только не горячись. Разберись в своих чувствах.
М а ш а. Это ты мне говоришь!.. Ха-ха! (Декламирует.) «Мою любовь, широкую, как море, вместить не могут жизни берега».
Таня с любопытством наблюдает за Машей. А Маша взволнованно расхаживает из угла в угол.
Т а н я. Есть хочешь?
М а ш а. Нет. Я ела… «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…»
Т а н я. Где ты ела?
М а ш а. Вне дома… «Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты».
Т а н я. Он серьезный человек. У него большое будущее.
М а ш а. О ком ты говоришь?
Т а н я (тепло). Не догадываешься?
М а ш а. Мы с тобой говорим о разных людях.
Т а н я. Я говорю об Алексее.
М а ш а (кажется, что она это имя слышит впервые). О ком?
Т а н я. О влюбленном математике.
М а ш а. А я говорю… А я говорю о другом человеке.
Т а н я. Вот как?.. Кто же это? Я его знаю?
М а ш а (не сразу). По-моему, нет.
Таня удивлена. Не шутит ли Маша? Нет, похоже, что не шутит. Слышен звонок.
Т а н я. Сядь. Я открою.
М а ш а. Я открою. Или ладно — мы вместе откроем. (И она первой идет в переднюю. Открывает дверь).
Входит И г о р ь.
И г о р ь. Здравствуйте… Сейчас старуха лифтерша говорит: «Небось на пятый этаж, в тридцать третью?..» Я говорю: «А как вы догадались?» «Ну как же, — говорит, — у летчика Анохина такая дочка…»
М а ш а. Интересно, кого она имела в виду?
Т а н я (великодушно). Конечно, тебя. Пройдемте ко мне, Игорь. У отца гости. Слышите, поют?
Таня, пропустив Игоря вперед, делает Маше отстраняющий жест, дескать, не увязывайся за нами. В столовой Игорь кланяется присутствующим и проходит с Таней в комнату девушек. Маша остается в столовой.