Ф о м е н к о. Разыграли все как в Художественном театре.
Х а р и т о н о в. Я ведь только исполнитель, а постановщик вон сидит. (Указал на Машу.)
Она встает и кланяется.
Т а н я. Смотрю я на вас и удивляюсь. Вы как студенты.
К л а в д и я Г е р а с и м о в н а. Ведь вам уж много лет.
Х а р и т о н о в. Не так уж и много, между прочим. (Гусеву.) А для тебя у меня новость. Приятная.
Г у с е в. Что?
Х а р и т о н о в. Был я на заседании Совета Министров. Кончилось заседание, подошел я к Никите Сергеевичу, рассказал ему в двух словах о твоих мичуринских дерзаниях на Крайнем Севере и угостил его яблочком.
Г у с е в. И что же?
Х а р и т о н о в. Никита Сергеевич попробовал, слегка поморщился (Гусев погрустнел), улыбнулся (Гусев несколько воспрянул духом) и говорит: «Есть эти яблочки пока еще нельзя (Гусев снова погрустнел), но поддержать человека уже можно».
Г у с е в (улыбается). Это правда, Михаил Николаевич? Правда, Миша?
Х а р и т о н о в. Правда.
Г у с е в. Ты слышала, Клава? (Харитонову.) Очень я тебе благодарен. (Пожал ему руку.) Годика через три-четыре такие вам яблочки привезу в Москву, ахнете!..
Звонит телефон. Таня снимает трубку.
Т а н я. Да. Кого? (Недоверчиво улыбается.) Михаила Николаевича? А кто его просит?
К о л е с н и к о в (бросается к телефону, выхватывает у Тани трубку). Кто вам нужен? Товарищ Харитонов, да? Михаил Николаевич, да? А как Люся поживает?.. Ах, вы не понимаете?
Харитонов берет у Колесникова трубку.
Х а р и т о н о в. Слушаю. Товарищ Макаров?.. (Улыбается.) А это тут маленькое недоразумение, я вам при случае расскажу. Так. Так. Хорошо. Прямо в управление делами? Благодарю вас. Всего доброго. (Положил трубку.)
К о л е с н и к о в. Это… что?.. Кто?..
Х а р и т о н о в. Из Совета Министров. (Анохину.) Я твой телефон дал, сказал, что буду здесь. (Все посмотрели на Колесникова.) Иван Васильевич, ты, как хозяин, на меня не сердись. Жалею, но должен срочно ехать. На этот раз серьезно. В сентябре буду в Москве, обязательно повидаемся. Посидим как следует, о жизни потолкуем, друзей вспомянем.
Тепло прощается со всеми. Подойдя к Маше, целует ее.
Будь здоров, громоотвод.
А н о х и н (провожая Харитонова). Это почему ты ее так?
Х а р и т о н о в. Помнишь, как на фронте бывало — огонь на себя. Вот так и она.
А н о х и н (понял. Кивнул, улыбаясь). Ну, до встречи, Михаил.
Харитонов уходит. Анохин возвращается в столовую.
(Весело.) Вот так, братцы. Таким путем.
Ф о м е н к о (Колесникову). «Как Люся поживает?»
Все смеются.
К о л е с н и к о в (Анохину). Значит, ты все знал про этот разговор?
А н о х и н. Знал.
К о л е с н и к о в. И нам не сказал. Все. Больше я в этом доме не жилец.
Ф о м е н к о (Тане). Подъем!.. Ну, Иван, будь здоров. Спасибо тебе за гостеприимство. В следующий раз буду в Москве, обязательно… остановлюсь в гостинице.
А н о х и н. Это почему же?
Ф о м е н к о. Тесно у тебя, понимаешь? Нет условий для отдыха. (Кивнул в адрес Колесникова.) Соседство опять же. (Прощается с друзьями, с Машей.)
Таня прощается с отцом. Стоят долго, глядя друг другу в глаза.
М а ш а. Я тебя провожу, Таня. Я с вами.
Т а н я. Не надо, Машенька. Когда прилечу — встретишь. Ладно?
Все выходят в переднюю.
А н о х и н. Счастливо вам долететь.
М а ш а. Таня, можно тебя на минуточку? (Хватает Таню за руку и тянет за собой в комнату. Быстро.) Ты на меня не сердишься?
Т а н я. Уже не сержусь.
М а ш а. Дай честное слово.
Т а н я. Честное слово.
М а ш а. Честное-пречестное?
Т а н я. Честное-пречестное. (Обняв Машу, идет в переднюю и, снова поцеловав отца, уходит вслед за Фоменко.)
Все вернулись в столовую. И вдруг звонок. Анохин открывает дверь. На пороге Ф о м е н к о.
Ф о м е н к о. Федя! Там в углу у окна спиннинг стоит. Я забыл. Давай скорей.
Колесников подает Фоменко спиннинг.