— И ты ела?
— Представь себе. Но мне это блюдо, откровенно говоря, не очень нравится, а Валерка и Алексей в восторге.
«Опять она про сына, а теперь еще и про мужа».
— Техника у японцев на высоте, — сказал Тетерин, делая новую попытку перевести разговор на отвлеченную тему, — электроника, радио. Оптика превосходная…
— Да. Я хочу тебе показать, — Лариса открыла сумку и достала из нее глянцевый квадратик цветного снимка, — вот, это фотографировал один наш товарищ, советник по культуре, у него японский аппарат…
Даже не взглянув еще на снимок, Тетерин твердо знал, что он увидит, и секундой позже убедился, что не ошибся.
На фоне цветущей сакуры и белоснежной вершины Фудзи стояли трое — Лариса, Валерка и рослый молодой человек. Мама и сын были серьезны, а молодой человек — муж и отец — улыбался, как бы говоря своей улыбкой ему — Тетерину: «Так уж здорово получилось, что эта женщина — моя жена».
— Замечательно, — сказал Тетерин, и было не ясно, что ему больше понравилось — красота пейзажа, качество снимка или запечатленная на нем семья Кузнецовых.
— Хорошо, правда? — спросила Лариса, и Тетерин без труда понял и о чем она спрашивает, и как она ждет от него доброго слова в адрес человека, с которым по счастливому согласию навсегда связала свою судьбу.
«Симпатичный у тебя супруг», — мог сказать Тетерин и не погрешил бы против правды. Еще он мог улыбнуться и сказать: «Здоровая советская семья». Он нисколько не сомневался, что слова его доставили бы Ларисе удовольствие и радость. Но Тетерин, рассматривая снимок, всего лишь одобрительно кивнул: «Очень хорошо», а потом, чувствуя, что Лариса все еще ждет от него каких-то других слов, деловито уточнил:
— Тут многое зависит от качества бумаги.
Лариса молча взяла у него из рук снимок и спрятала его в сумку. «Как всегда — о чем угодно, только не о главном, — подумала она со смешанным чувством обиды и жалости. — Уж не ревнуешь ли ты меня к Алексею?» Эта мысль заставила ее улыбнуться.
— Ты прав, от качества бумаги зависит многое, — сказала она, продолжая улыбаться, мысленно говоря ему, что она разгадала его, и не сердится на него, и сочувствует ему, но почему сочувствует — этого она, пожалуй, и сама не сумела бы объяснить.
К ним быстро подошла Валеркина бабушка.
— Ларочка, детей уже разобрали по классам!..
— Знакомьтесь, Анна Гавриловна, — сказала Лариса, — это Тетерин, мы когда-то вместе учились…
— Очень приятно. — Анна Гавриловна бросила на Тетерина отсутствующий взгляд и взяла Ларису за руку: — Пойдем!..
Дети чинно стояли на площадке перед зданием школы. Против каждой группы малышей переговаривались провожающие.
Тетерин оказался рядом с Ларисой. Их детям выпало учиться вместе — в первом «А».
Он подмигнул Майке, потом повернулся к Ларисе, желая сказать ей что-нибудь вроде того, что все идет своим чередом и в жизнь вступает новое поколение, но это его желание вытеснила простая мысль: «Она увлечена своим мальчонкой, и ей не до меня».
Тетерин опять посмотрел на дочь, словно бы ища у ней сочувствия.
Подавшись вперед, Майка стояла с подружкой из второго подъезда, а позади, высоко подняв гладиолусы, замер Валерка — маленький тамбурмажор.
Директор школы, бородатый молодой человек, произнес речь, и в наступившей тишине громко и весело зазвенел звонок.
— Лариса, поздравляю тебя, — сказал Тетерин. — Ты слышишь?
— Слышу. Спасибо, — ответила она, не оборачиваясь, провожая глазами уходящих ребят.
А школьный звонок все звенел и звенел. Казалось, ему никогда не будет конца.
1968
ДИПЛОМАТ
Вы, наверно, заметили — в жизни иной раз случаются очень интересные совпадения. Вот как раз об этом расскажу я вам одну небольшую историю.
Есть у меня знакомая девушка. Антонина. Тоня. Не знаю, как в дальнейшем сложатся наши отношения, но, думается, все будет хорошо.
А началось с того, что Тоня на меня здорово обиделась. Я был виноват, что правда, то правда. Раз опоздал на свидание, другой раз закрутился, опять она меня зря прождала, а характер у нее такой взрывоопасный, что, того и гляди, взлетишь на воздух. Честно сказать, мне это в ней нравится. Я люблю определенность характера: тогда только человек искрит, когда проявляется настоящее чувство.
И вот получаю я от нее записку:
«Володя! Я подумала и решила — лучше нам больше не встречаться. У тебя будет много свободного времени, и ты сможешь укрепить память. Это все, что я могу тебе сказать. Не звони и не приходи».