Потом бросился к коляске.
— Какая муха его укусила? — спросил Бай, выйдя на порог. — Уже удрал?
Катинка стояла неподвижно.
— Да, — сказала она. — Он уехал.
Потом оперлась рукой о косяк и тихо вошла в дом.
Катинка сидела у открытого окна. Рассвело. Над лугами заливались жаворонки и другие птицы. Летний воздух был напоен пением, солнцем и щебетом.
4
Во дворе на припеке сладким сном спал цепной пес. На солнце сушились вычищенные ботинки.
Катинка открыла входную дверь, — в светлых прохладных комнатах слышалось только жужжание мух.
Она прошла через гостиную в сад. Ни души, ни звука. На крокетной площадке валялись шары и молотки. Розовые кусты поникли от жары.
— Никак это вы, милая фру Бай, — раздался приглушенный голос из беседки, и пасторша закивала Катинке. — А Линде готовится к проповеди… Остальные за домом, в саду, — приехал Кьер с домочадцами да навез еще кучу своих гостей… Не очень-то это кстати… Линде как раз готовится к проповеди.
— Кьер с домочадцами, — повторила Катинка.
— Да… приехали попить кофейку… Они в саду, и новый доктор с ними… А вы, я знаю, побывали на ярмарке… Хус нам рассказывал.
— Да, мы очень хорошо съездили, — сказала Катинка. Она с трудом выговаривала слова — так колотилось ее сердце.
В дверях дома показался пастор Линде. Его голова была повязана носовым платком. Носовой платок извлекался на свет Божий вечером по пятницам, когда пастор садился за свою проповедь.
— А-а, это вы, милая фру Катинка, — сказал пастор. — Как поживаете?
Старый пастор вошел в беседку. Ему хотелось послушать про ярмарку.
Катинка едва соображала, что говорит. Она рассказывала, а сама чувствовала только одно — мучительную тоску о Хусе.
— Вот уж воистину хороший человек, — сказала фру Линде в ответ на какие-то слова Катинки, и Катинка пунцово покраснела.
— Превосходный человек, — поддержал пастор.
Он снял с головы носовой платок и положил его перед собой на стол. А сам продолжал расспрашивать о ярмарке.
— Наши люди вернулись домой только под утро, — сказал он. — Да ведь надо же им когда-нибудь и погулять.
Старый пастор расспрашивает о том, о сем, и Катинка отвечает, сама толком нее зная, что говорит.
— Дорогой Линде, не забудь о проповеди…
— Правда твоя, матушка. Да, милая фру Бай, не успеешь оглянуться, как уже суббота.
И старый пастор плетется в дом с носовым платком в руке.
— А вы не хотите пойти к гостям, милая фру Бай? — спрашивает фру Линде…
— Не могу ли я вам помочь… по хозяйству…
— Да нет, спасибо… накормлю гостей чем Бог послал… у меня есть окорок да горошек…
Катинка встает.
— Пройдите двором, — советует фру Линде.
Катинка не видела Хуса три дня, с самой ярмарки. Как она ждала и надеялась и боялась своих надежд. А сейчас она его увидит.
Смех и шум в саду были слышны еще издали. Катинка отворила калитку и вошла в сад.
— А вот и моя прелесть, — закричала Агнес. На большой лужайке играли в горелки.
Катинка видела только одного Хуса — он стоял посреди играющих. Как он был бледен и подавлен…
Катинка подумала: «Он тоже не спал эти ночи». И она робко улыбнулась ему, чуть склонив голову набок, как девочка.
Она оказалась в паре с Агнес, и они вдвоем подошли к Хусу.
— Знаем мы вас, — сказала Агнес Хусу. — Опохмелялись небось. Вот и не показывались три дня… А вас тут ждали… Вчера фру Бай даже кофе нам не подала, все хотела, чтоб мы дождались вас.
Катинка потупила взгляд, но не перебивала Агнес. У нее было такое чувство, будто это она сама говорит ему, как его ждала.
— Разве так ведут себя, когда у вас на попечении две нежные голубки, — сказала Агнее.
Те двое молчали. Катинка чувствовала, что он смотрит на нее, и так и стояла перед ним, склонив голову.
Игра в горелки продолжалась. Она видела только его одного. Они обменивались только теми словами, что полагались по правилам игры, да и то вполголоса. Ни ему, ни ей не хотелось говорить громко.
Катинка не замечала, что ее рука задерживается в его руке и выскальзывает из нее словно нехотя.
Ужин решили накрыть в беседке. Пришли старый пастор с Андерсеном, а с ними Луиса-Старшенькая и фрекен Иенсен.
— Ага, — сказала Агнес. — Кажется, нас все-таки попотчуют окороком.
До ужина Луиса-Старшенькая успела попрыгать перед новым доктором и продемонстрировать ему свое «украшение».