В ночь с четверга на пятницу кто-то украл у Маленца поросенка прямо из хлева.
— Не ходите никто к хлеву, чтоб не затоптать следы! — приказал он домашним, а сам побежал к судье и потом в город за полицией.
Полицейские пришли, осмотрели и хлев и прилегающие места, не нашли никаких следов, поспрашивали, записали что-то и ушли.
— Еще бы — обмотал себе ноги мешком, и все! — высказался о воре судья.
Делать было нечего.
Под вечер явился во двор к Маленцу старый Токарик, который половину всех свадеб в деревне считал своей заслугой. Он принес что-то в платке и подал Маленцу.
— Вот, возьми.
— Что это? От кого?
Токарик не ответил.
Маленец тоже ничего больше не сказал, только покачал головой. Пошел в дом, пригласив Токарика:
— Входите, посидите у нас.
Развернув платок, Маленец чуть с ног не свалился. И жена его, и Агата — обе ахнули от удивления.
— Что это за фокусы, дядюшка? — накинулся Маленец на гостя. — Из моего же борова да мне же гостинец принесли?
— Я ему сразу сказал, что ты так подумаешь! — засмеялся старик.
— Кому сказал? Кто это посылает? — спросил хозяин; женщины от любопытства рты раскрыли.
— Кто посылает? — Токарик обвел взглядом всех и, прежде чем ответить, кивнул Агате: — Выйди-ка пока!
— Я? Почему это? — засмеялась девушка.
— Иди, иди! Потом узнаешь, — настаивал Токарик.
— Не расспрашивай да ступай, коли велят! — оборвал дочь Маленец.
Из горницы Агата вышла, но встала за дверью, приникнув к ней, чтоб не пропустить ни словечка.
— Ну, так я вам вот что скажу, — Токарик понизил голос. — Хотите выдать Агату за порядочного человека и крепкого хозяина, так это можно обделать в два счета…
— Что вы говорите! — вырвалось у матери.
— Кто же это может быть? — недоверчиво спросил Маленец. Мясо и сало, завернутые в платок, не выходили у него из головы, призывая к осторожности.
— Филип Филипко…
— А… кха! — Маленцова даже отшатнулась.
А Маленца будто дубинкой по голове ударили — он сел на лавку и весь сгорбился. Потом взял себя в руки, встал, оперся рукой на стол, да так и застыл с вытаращенными глазами.
Что?! От одного он отваживает дочь, а другому такому же отдай? Запрещает ей путаться с Ондришем, а разве этот сумасшедший Филипко не такой же? Разве не хороводится он со всеми этими… крикунами, не звал Маленца Первого мая в город, послушать умных речей? Старый козел — до сорока лет не женился, а теперь разлакомился на молодую! Ишь, какой! Порядочный человек в пятницу пост соблюдает, а ему не стыдно борова заколоть. Да если б еще уверенность была, что это не его, Маленца, боров!
— Говорите же что-нибудь! — подал голос Токарик.
Маленец повел плечом, оторвался от своих черных мыслей и произнес:
— Нет, дядюшка… ничего не выйдет! — и глянул на жену — как она?
Но Маленцова думала иначе. Как мать, она хотела видеть свою дочь хорошо обеспеченной. Надел Ратаев не больше, чем у Филипка, но у Ратаев большая семья, дети, а Филипко — один на родительском хозяйстве. Правда, не скажешь, чтоб он был желанным женихом, сумасшедший малость, и потом… так смешно семенит ножками и иногда чепуху несет — ну, да ведь ко всему привыкнуть можно, а любовью никто сыт не будет; и человек-то в общем неплохой… И, глянув на мужа, Маленцова проговорила:
— Знаете, дядюшка… Такого мы не ждали, не гадали… Но подумать можно. Никогда ведь не знаешь…
— На фигуру не глядите, все это — суета сует, главное — он один на хозяйстве, и…
— Нет, и на фигуру надо глядеть! — раскричался вдруг Маленец. — И на фигуру, и на все! Я вам прямо в глаза скажу: не доверяю я ему, бог его знает, что он за человек, да еще это мясо… Я говорю: не верю ему!
Токарик пытался спасти, что можно:
— Говоришь, он такой да сякой. А я тебе скажу другое: какой ни будь пень, а все за ним тень! Не тебе с ним жить, ты Агату спроси. Она…
— Зря уговариваете, дядюшка, — прервал его Маленец и завернул гостинец обратно в платок. — Агате не к спеху. А мясо ему верните.
Маленцова отобрала подарок у мужа и понесла его в кладовую со словами:
— Не надо так, обидишь человека. А будем колоть свинью — отдадим…
— Такого со мной сроду не бывало, — пробормотал себе под нос Токарик, выходя из дому. — Не украли бы у тебя поросенка, может, ты бы иначе разговаривал. Так что оставайтесь с богом!
Если б Агата не подслушивала у дверей, она ничего бы так и не узнала. Родители молчали, даже мать не потревожила ее ни одним вопросом.
Сегодня, рассказывая обо всем этом Ондришу, девушка увидела, как весело он умеет смеяться.