Тут Матуш, нахмуренный и серьезный, запротестовал:
— Ну, так что ж, комиссия отпустила… Так ведь я все-таки обучался…
Какое счастье! Не успели мы кончить этот ненужный спор, не успел Безак рассудить его, как перед нами очутилась тетушка Трчкова, бежавшая за Матушем по пятам. Она повисла у Безака на плече, оттолкнула сына и говорит:
— Не отпущу! У него жена и дети! Не позволю!
Матуш, разумеется, помрачнел, как грозовая туча. Стыд какой! Разве другие-то не женаты, а у других детей нет? Идут же они, ей-богу, пойдут биться как раз за этих жен и детей, за лучшую жизнь для них…
— Что с вами, матушка? — уговаривал ее Матуш и, право, нельзя сказать, чтобы очень ласково.
Но тетушка Трчкова подняла указательный палец, точно хотела призвать на подмогу более могучую силу, чем сила материнской любви, и пригрозила сыну:
— Не накликай на нас несчастья, Матуш!
Я, само собой, глаз с Безака не спускал. Что-то он скажет? Как решит? И я сожалел, что не мог при такой толпе подойти к нему, не мог объяснить без свидетелей, почему испугалась старуха, не мог вкратце рассказать то, о чем знали только мы двое: тетушка Трчкова да я.
Какая глупость! Какое безумие!
Ну кто бы мог подумать о мертвой змее, вспомнить глупое поверье в то время, когда шар земной раскалывался надвое! Так или иначе, все зависело теперь от Безака.
И Безак, — должно быть, потому, что видел испуганные материнские глаза, — сказал Матушу:
— Ты, Матуш, останься. Ты здесь нужен будешь.
«Да наградит его бог за соломоново решение», — подумал я.
Вы думаете, Матуш заспорил, запротестовал, стал упрашивать Безака?
Какое там! Не встал ни направо, ни налево.
Я склонен верить, что он предчувствовал то, что его ожидало в ближайшем будущем.
Но свяжем нитку, которую так неожиданно порвала тетушка Трчкова, и вернемся к нашим парням.
Сами понимаете, как мучительно все это было! Ребята в бой настроились идти, а автобуса нет как нет!
— Обещали прислать, так пришлют, — успокаивал их Безак. — Что вы думаете?.. Разве мы одни? Слава богу, по крайней мере целый округ…
— Опоздаем! — отозвалось несколько голосов.
— Пойдем пешком!
В это самое время за домами послышался шум мотора. Клянусь, это была расчудесная пятитонка. Она шла через нашу деревню в город.
Разумеется, дальше мы ее не пустили. Шофер возражал:
— Не видите, что ли? У меня и так машина полна!
— Не втирай очки! — подскочил к нему Адам Панчик. — Возьмем да сбросим твои мешки в канаву! Ты с неба, что ли, свалился? Не знаешь, что делается?
А некоторые уже и в машину попрыгали, на мешки и ящики усаживались — самые нетерпеливые, кому мало было охотничьих ружей или штыков.
У тех, кто вступил в партизанские отряды, должны быть гранаты и пулеметы!
— Айда в казармы!
— С богом, ребята! — прощались мы с ними.
Тут произошло то, чего мы никак не ожидали. Только машина взяла с места, и не успела и двух-трех метров отъехать, какая-то женщина бросилась за ней, бежит, хватается за борт, стараясь вскарабкаться в кузов, и кричит:
— Подождите же! Подождите-е-е!.. Возьмите меня с собой.
Силы небесные, да ведь это Мара, жена Шимона, та самая, которая так боялась за своего мужа!
Она сорвалась и шлепнулась в пыль, поднялась с земли и теперь стояла перед толпой, а люди в недоумении смотрели на нее, не зная, смеяться или жалеть ее.
К ней подошел Безак и спросил:
— Что с тобой, Мара? Хотела тоже стать новобранцем?
Ей очень хотелось ответить шуткой на шутку. Ее (как я мог понять) мучило, что она не сможет отблагодарить Шимона так, как она считала нужным.
От волнения Мара ничего не могла сказать толком. Мы уразумели из ее слов, что Шимона нет дома — уже два дня он был где-то на пастбище, — и Мара опасается, что он вообще ничего не знает о событиях, боится, что Шимон придет к шапочному разбору…
— Я ему ружье должна раздобыть… или другое оружие, — сказала она. — На что это похоже? У всех будет что надо, а у него ничего?.. Он рассердится…
— Не бойся, Мара, — успокоил ее Безак, — ничего ты не бойся. И для Шимона винтовка найдется. А может, ему и автомат достанется.
Вот и соображайте теперь! Поймите, какие у нас женщины! Тетка Трчкова не в счет, ей удивляться нечего. Но Мара, которая так недавно чуть не умирала от страха, когда Шимон не приходил домой ночевать, Мара, которая знать не знала, куда он отправился, и подозревала его бог знает в чем… Теперь эта самая Мара уже твердо знала, что будет делать Шимон, когда вернется, и сама готовилась выбрать для него оружие…