Вопросы эти, правда, еще обсуждали, но в общем заседание было очень кратким.
Робо Лищак сказал Дебнару:
— Ступай, Йожо, ступай, разведи-ка пары в своей машинке!
А Валер Урбан добавил:
— Завтра приготовьте каждый что нужно — одежду там, харч, — и айда в горы. В сенные сараи, на хутора…
— Да кто нас выдаст? — возразил Йожо Дебнар. — Не хочется мне уходить…
Он пошел к паровозу.
Нет, в ту ночь некогда ему было смазывать поршни, не вспомнил он и о блестящей надписи. Огонь! Вот главное. Огонь и пар, чтоб скорее тронуться.
Тем временем Робо Лищак со своими милиционерами перетаскивал в вагон весь наш арсенал. Оружия, слава богу, было много, — оказывается, хотя нашим защитникам порядка и не пришлось ни в кого стрелять, вооружены они были хорошо.
— Пускай пары! — приказал Робо, когда ребята уложили последнюю винтовку.
Йожо Дебнар дал свисток.
Резкий свист перекидывался со склона на склон, метался от дома к дому, будил спящих. Многие, верно, проснулись, высунулись из-под перин, прислушались; многие догадывались: не к добру свистит паровоз в такой неурочный ночной час…
Если позволите маленькое замечание, то у меня было такое чувство, будто на поле битвы складывают оружие при сигнале отбоя…
Сели, поехали. Мы, оставшиеся, махали им вслед, и тогда Йожо Дебнар высунулся с паровозика, крикнул с улыбкой:
— Не бойтесь, выдержим!
Это было ночью. Оружие провезли через долину Выдрово, сгрузили его в Подтайховой, и утром как ни в чем не бывало «кукушка» уже стояла в депо, а ее экипаж разошелся по домам.
— Теперь — по убежищам!
Приказ был отдан всем — только Дебнар его не послушал. Он не спешил, — никак не мог расстаться со своим паровозом, паровозиком, который так похож был на кофейную мельницу. И, едва проглотив завтрак, Йожо был уже снова на нем, подбрасывал в топку, и чистил рычаги, и ждал, когда прицепят вагоны и дадут отправной свисток.
Место Лищака занял на паровозе Росик, Ганкин отец. Что ж, ему ничто не могло грозить, он всегда знал только службу и не впутывался ни в какие истории — не то, что. Лищак, который всегда готов был пойти напролом.
И вот, только-только оставалось пустить пары, откуда ни возьмись — трое парней. Йожо с первого взгляда понял, кто они — все вооружены, у одного даже автомат.
— Подвезите нас до Гронца! На паровоз посадите…
По выговору ясно было, что это русские.
— Садитесь в вагон, там места хватит!
Но они, не послушавшись Росика, взобрались на паровоз и притулились в углу.
Эх, знали бы они, что ждет их в Гронце! Паровоз еще до станции не дошел, еще спотыкался на стрелках, как Йожо увидел: на станции-то полным-полно серых шинелей…
— Господи боже мой! — крикнул он. — Да ведь это немцы!
Партизаны соскочили на ходу — и бегом через колеи. Но немцы их заметили. Заметили — и за ними…
Росик и Дебнар только слышали стрельбу — видеть они ничего не могли. И не видели, как один из партизан упал, как открыл он огонь по немцам из автомата, чтоб хотя бы прикрыть бегство товарищей, раз сам бежать уже не мог…
Двоим удалось скрыться, но какой ценой! Жизнь третьего угасала… Немцы подбежали к нему, перевернули, — документы искали, а документов-то никаких и не было, значит, ясно, что это за птица, и ясно, какой еще товар, кроме леса, возят в Гронец из долин…
— Herunter! Слезай! — прозвучал приказ.
Ах, какая жалость — уже не убежишь, уже окружили двоих наших, орали, трясли, били, и вот уже поставили к стене депо, и вскинули винтовки…
Грончане потом рассказывали: Дебнар и Росик держались мужественно. Признаюсь, слезы брызнули у меня из глаз, когда узнал я о такой неожиданной развязке и подумал, что погибли они без вины, и все мне вспоминался Йожо Дебнар, как он еще в ту ночь с улыбкой кричал нам: «Не бойтесь, выдержим!»
В тот же день вернулся к нам Лексо Безак. Он очень торопился: немцы перли к городу с двух сторон, от Тисовца и от Червоной Скалы, а слухи, предшествовавшие им, никак не могли ободрить тех, кому не следовало попадаться им в лапы. Если б им удалось схватить Безака — уж потешились бы они над ним!
— Кто взорвал мост? — спрашивали его знакомые. — Неужто немцы? Жаль: такой был чудесный мост! Как мы теперь в город попадем?..
— Партизаны его взорвали, — отвечал Безак. — А то немцы уже сегодня были бы тут. Ничего, мост построим новый, еще лучше…