Вы только вдумайтесь в их положение! Представьте, что вот отныне нельзя вам уже вернуться в вашу натопленную комнатку, где вы холодными вечерами кипятите себе чай да намазываете свежий хлеб гусиным салом; представьте, что нет у вас теперь крыши над головой! Послушайте, как завывает студеный ветер, посмотрите, как метет мокрый снег, как дрожат в такую непогодь оконные рамы — и вообразите, что в такое вот времечко скорчились вы в какой-нибудь земляной норе, прячетесь от ветра под скалой или всего-то под деревом! В довершение всего мокрый хворост не загорается, спички отсырели, вы мерзнете, а внутренности ваши гложет страшный голод… Приятное представление, а?
Поэтому наше подпольное руководство обратилось к людям с призывом: «Не дайте погибнуть тем, что в лесах!»
Быть может, это было излишним. Быть может, люди и так тащили бы в лес необходимое — одежду, хлеб, всякие припасы и водку. Ведь в лесах прятались несчастные, над которыми некому смилостивиться, кроме бога да доброго человеческого сердца!
Правда, партизаны, люди, поставившие все на одну карту, не очень-то ждали чьей-то милости да христианской любви. Они были в своем праве. Они должны были жить!
И вот, когда первые немцы покинули деревню, многие спускались с гор. И опять стало как прежде, забыли люди, что восстание подавлено, что в городе за горкой — да и всюду вокруг — немцы, что они могут опять прийти, и опять будет стрельба, плач, страх…
Так оно и вышло. Сейчас я вам расскажу.
Робо Лищака, отлично понимавшего, что он (помимо Безака) больше других замешан в опасном предприятии, не обманул уход немцев, и он еще на несколько дней остался с женой и маленьким Юрко в Подтайховой долине. Они ни в чем не нуждались. Да, теперь им там было неплохо! Охотничий домик советника лесного ведомства — настоящий салон, и хотя набит он был ничуть не менее, чем соседняя хижина для рабочих лесничества, зато в ней была печь! И лампы, и свечки! И если учесть, что не один кабан заплатил жизнью за жизнь лесных гостей, вам нетрудно будет сообразить, что они даже поправились в своем изгнании.
Однако Лищак, естественно, не мог долго оставаться без дела. До недавних пор он отвечал за порядок в деревне, имел право решать судьбу любого, кто вздумал бы нарушать эти… как их… революционные законы, — так неужто же ему теперь валяться на печи, жиреть и чего-то ждать? Нет, не мог так низко пасть наш славный начальник милиции! Да это был бы позор для него!
Однажды вечером, когда связной опять принес весть, что о немцах ни слуху ни духу, ничего опасного нигде нет, и даже в деревне, едва лишь немцы убрались, появились какие-то русские партизаны — потерял наш Лищак всякое терпение, взял жену, Юрко, все свои пожитки и айда ночью домой.
А ночью — что делать-то? Завалились под перины и заснули. Заснул и Робо, ничего не разведав, и не снилось ему ничего такого, что предупредило бы его — мол, не самое подходящее время выбрал ты для возвращения!
Что? Спрашиваете, что случилось? Ах, да не торопите вы меня, я сам все расскажу по порядку.
На другой день, до света еще, побежал Робо в школу. Хотелось ему после долгого отсутствия послушать радио, новости, узнать, что делается за околицей словацкого государства, обновленного немцами.
Ума не приложу, как это Робо ничего не знал о том, что делается в деревне! Как он не заметил тревоги, не расслышал ни рокота моторов, ни шума, ничего? Ему и в голову не приходило, что в деревню могли вступить немцы!
Только подошли они с учителем к приемнику, только собрались включить его и настроиться на волну — как дверь отворилась и вошел немецкий офицер. Вот так сюрприз! Сердце у Робо, естественно, здорово екнуло. Но оно екнуло бы еще сильнее, знай он, что творилось здесь со вчерашнего вечера, имей он хоть малейшее представление, в какую кашу вляпался.
Потому что вчера, в тот час, когда наш начальник милиции решил вернуться домой, из леса в деревню прискакали конные шукаевцы. Их было довольно много, и вели они себя так, словно были уверены, что немцы скрылись не только из нашей деревни, но уже и во всем мире о них и памяти не осталось.
— Давайте муки, хлеба! Мяса и сала! И если какое оружие найдется…
Конечно, многое нашлось. И провианта люди нанесли вволю. Но как переправить все это на Кичеру? Нужны были люди…
Трактирщицу мало обрадовали такие гости. Да и что удивительного — ребята здоровенные, такой слово скажет — словно выстрелит, а шумели они и кричали так, что у женщины в ушах зазвенело. Хуже всего стало, когда они потребовали спиртное.