Колар, правда, видел, что людей опять охватила тревога, женщины и дети увязывают узлы, готовясь бежать в укрытия, но никак не мог он понять, отчего именно Демко так нервничает.
Кто знает? Я и сам не верю в бабьи предрассудки, а все-таки бывает ведь так, что порой охватывает человека предчувствие того, что должно вскоре случиться…
Чтобы дальнейшее стало вам яснее, скажу, что происходило у Демко. Шурин, брат жены, скрывался у него от угона в Германию. В документе о численности семьи он не был указан и только тогда мог изображать главу семейства, когда сам Демко уходил в лес. Короче, этому шурину приходилось все время быть начеку, ночью спать вполглаза, все видеть и в случае нужды испаряться как призрак.
В ту минуту, когда Демко отвечал Колару, что телефон в порядке, шурин его вышел в переднюю горницу. Неважно, что ему там было надо — скорее всего, он и не нашел требуемого, потому что глянул случайно в окошко — и видит, что к лесничеству, проваливаясь в снег, останавливаясь передохнуть и снова устремляясь вперед, движутся какие-то фигуры. Они были еще далеко, не разобрать, кто они да что, но парню показалось, что за плечами у них торчат винтовки.
Он бросился в кухню:
— Немцы!
И — перемахнул через плетень, отгораживающий сад от густого ельника.
Демко побежал в горницу, схватил бинокль — и правда немцы! стал считать: два… четыре… шесть… Потом на глаз прикинул численность, метнулся к телефону в сенях и доложил в лесную контору:
— Полсотни немцев проходят по Паленичной долине!
А телефон наш, как вы могли заметить, расчудесное устройство: только крутани ручкой — и зазвенит во всех лесничествах, по всем долинам. Тут уж никаких секретов — боже сохрани любезничать с хорошенькой девушкой или сплетничать о ком-нибудь! Вас услышат не только в лесной конторе, но и все лесники или их жены. Правду я говорю, Розка?
Так можете себе представить, как переполошил всех Демко. Приказы посыпались во все стороны. А связные! Связные — на лыжи. Лесная контора на нижнем конце деревни призвала к оружию партизан из Медведёва. Лесная контора на верхнем конце передала защитникам в Паленичном: «Готовьтесь! Немцы идут!» И естественно, вся деревня в момент была на ногах.
Между тем дозорные на нашем оборонительном рубеже, ничего еще не подозревая, старались согреться, бегая по снегу туда-сюда. Бедняги! Они торчали там с утра, а мороз стоял жгучий, и до вечера было еще далеко.
Когда связной принес им весть о немцах, кровь у них быстрее потекла в жилах: слава богу, хоть согреемся! И они побежали к огневым точкам на склоне.
Что? Ах, так! Вы подумали, что там были надежные окопы, укрепленные пулеметные гнезда, железобетон… Боже, с чего вы взяли? Ничего такого там и в помине не было.
Вот кончатся холода да подсохнут дороги, сходите в тот конец Паленичной долины, посмотрите на этот скалистый отрог горы, усеянный валунами и вывороченными могучими деревьями. Отрог этот выбежал с правого бока долины до самой дороги, похожий на полную женскую грудь. Мы называем его Керашово — это и есть то место, на котором поручик Фукас решил удержать любые силы врага. И с полным правом! Вот придете туда, поднимитесь-ка на склон этого отрога, притаитесь за любым валуном да вообразите, что в руках у вас винтовка или автомат. Под вами будет дорога и речка, перед вами — открытая долина, ровная как ладонь. И если есть в вас хоть капля воображения, представьте, что на вас движется отряд неприятеля. Ей-богу, все они будут у вас под прицелом!
И тогда ясно вам станет, почему наши защитники ни на минуту не усомнились в том, что справятся с полусотней немцев. Куда там, достаточно было бы каждому из наших выстрелить по два-три раза, и можно спокойно отправляться по домам.
— Пятьдесят швабов? — засмеялся Шимон Сигельчик. — Ну для нас это семечки!
Однако тут прибегает второй связной:
— Демко сообщает: показалась еще полусотня!