— Интересно, интересно, — улыбаясь, говорил парторг Алексей Иванович Заботин, разглядывая Костю Сигалаева, — вот ты, оказывается, какой парень. А кто же тебя к этим ханыгам шелудивым в бригаду направил?.. Сменный мастер? Ну, он и сам от них недалеко ушел. Придется это дело поправлять. Не такой ты человек, по бумагам твоим понимаю, чтобы болты в керосине мыть и метелкой махать. Поставим-ка мы тебя в подручные к Мите Андрееву — он специалист высшей марки, свое клеймо имеет. И человек хороший, с обхождением.
— Спасибо, — коротко поблагодарил Костя.
— Он тебе сразу понравится, да и ты ему понравишься, — продолжал Заботин, — что-то у вас общее есть, по глазам твоим вижу. Я это сразу заметил, как только ты вошел.
Костя смущенно развел руками, как бы говоря, что ничего, мол, такого особенного в нем нет, чтобы сразу понравиться своему будущему наставнику.
— А теперь вот что скажи, — откинулся Заботин на стуле. — Почему именно наш завод выбрал? Чем он тебя привлек? Только не повторяй то, что в заявлении написал.
— Все сразу не скажешь, — задумался Костя. — Ну, во-первых, потому, что живу тут неподалеку…
— А где живешь-то?
— В бараках, около Преображенского кладбища.
— Это напротив свалки, что ли?
— Прямо окна на нее выходят.
— Ну, дальше.
— А во-вторых… ну, просто завод у вас хороший, большой, людей много. А я люблю, когда на работе людей вокруг много. Уверенней себя чувствуешь.
— А в-третьих?
— А в-третьих… не знаю. Ничего нету в-третьих. Я в заявлении про все написал.
— Ну а все-таки?
— Новое дело у вас здесь, понимаешь, товарищ Заботин… На завтрашний день наведенное. Ленин ведь говорил, что электричество по всей России будет. Ну а как же, думаю, не подсобить новому делу?.. На фронте я много таких слов слышал. А вернулся — опять в старую прядильню полезай, так, что ли? А, думаю, пропади ты все пропадом! Надоело. И вот к вам подался.
Заботин с любопытством наблюдал за Сигалаевым.
— Все правильно говоришь, — сказал парторг, когда Костя замолчал. — Но положение у тебя сложное. Трое детей все-таки. Жена-то работает, кажется?
— Работает.
— Детей поможем устроить. Младшую — в ясли, старших — в детский сад.
— Спасибо.
— Мы обязаны тебе помогать, дорогой товарищ Сигалаев. Ты за Советскую власть воевал.
— Раньше-то что-то никто не помогал…
— Раньше ты на маленькой фабрике работал, у них возможностей нету. А у нас возможности есть. Наш завод не хуже другого миллионера капиталами ворочает.
На том они тогда и расстались.
А на следующий день Костя познакомился с Митей Андреевым. Митей оказался среднего роста, красивый, плечистый старик лет шестидесяти пяти, с твердой шершавой рукой, голубыми крестьянскими глазами и несколько застенчивыми, но четкими движениями. В молодости он, очевидно, был роскошным блондином — даже и сейчас волнистые его белокурые волосы, хотя уже и сильно поредевшие, были аккуратно причесаны набок.
Вообще Митя был больше похож на профессора, чем на слесаря. Он был одет в хорошо отглаженный черный халат, подпоясанный широким поясом из такого же черного материала. Из нагрудного кармана халата торчала металлическая линейка и кронциркуль. Под халатом была темно-синяя рубашка и фиолетовый галстук. Окончательное сходство с профессором придавали очки в металлической никелированной оправе. (После расхристанных, до пупа расстегнутых слесаришек в навсегда замасленных бушлатах и затертых до свинцового блеска робах подходить к новому учителю было даже как-то боязно.)
Остановившись шагов за пять, Костя почтительно поздоровался и назвал себя. Митя взглянул на него поверх никелированных очков, положил на верстак фигурные резцы, подошел к будущему своему ученику и протянул руку.
— Ну, будем знакомы, — сказал он приятным, спокойным голосом. — Мне о тебе Заботин сказал.
— Как вас по отчеству называть? — спросил Костя. — Дмитрий…
— Без отчества, — махнул рукой Митя. — Я до революции без малого сорок годков без отчества прожил, а потом уж и переучиваться не стал. Зови просто Митя, и дело с концом.
— Неудобно все-таки без отчества, — развел руками Костя.
— Мне удобно, — улыбнулся Митя, — я привык. Оно так проще.
Он вернулся к верстаку и подозвал к себе Костю.