Генка — ближайший друг Семена Бумажного, они учатся в одной школе ФЗУ при Электрозаводе на фрезеровщиков. Генка живет в нашем подъезде вместе с отцом и братом на первом этаже.
— Ура-а-а! — яростно орет Генка, летя наискосок, во фланг атакующим рядам шестого корпуса. Генка — признанный лидер нашего подъезда. Он может совершать невероятные вещи — например, прыгнуть с шестого этажа в снежный сугроб. Генка люто ненавидит всю ковальчуковскую кодлу. Отец Генки, дворник Евдоким, когда-то служил в булочной Ковальчука на Преображенке, и Генка не забыл этого.
— Ура-а-а-а!!! — самозабвенно кричит, мчась наперерез Дрону, лихой и отчаянный Генка Частухин.
Помните кинофильм «Чапаев»? Вспомните его! Ту самую сцену, когда Чапаев выскакивает из-за бугра на коне, с шашкой в руках, в развевающейся за плечами бурке! И как мчится он, сверкая саблей, навстречу казачьей лаве! И как радостно вскакивает из-за умолкнувшего пулемета, прижимая к груди папаху, Анка-пулеметчица! И как взрыв восторга охватывает бойцов чапаевской дивизии, а заодно и сидящих в кинозале зрителей, видящих эту неожиданно «грянувшую» подмогу!
Сколько раз мы все испытывали неподдельно возвышенное состояние, глядя на экран во время этого эпизода, сливаясь едиными чувствами с героями фильма? Сколько раз мы вскакивали со своих мест в зрительном зале вместе с Анкой-пулеметчицей? Сколько раз мы сами ощущали себя в чапаевском седле, на чапаевском коне, с чапаевской шашкой в руках? Сколько раз захлестывала нас истинная волна счастья от сознания реальности и величайшей ценности такого высокого и яркого жизненного явления, как вовремя пришедшая помощь?
Ей-богу, увидев мчащегося наискосок через школьный двор наперехват ковальчуковской компании, наперерез сумасшедшему Дрону лихого и отчаянного Генку Частухина, я испытал те же самые чувства, которые испытывал и на фильме «Чапаев».
— Ура-а-а!! — яростно завопил я и бросился навстречу Цопе.
— Ура-а-а-а!!! — дружно закричали все наши ребята и кинулись через школьный двор вперед.
Первым повернул назад со страху, конечно, Сопля. Потом дрогнули Ковальчуки. И только Дрон и Цопа все еще продолжали по инерции бежать в нашу сторону — за это им и досталось больше всех.
Дрона «срубил» сам Генка, первый вихрем налетевший на него. А на Цопу, опередив меня, прыгнул Семен Бумажный. Это были два, так сказать, индивидуальных поединка.
Генка, опрокинув Дрона, пинком поднял его с земли и погнал вслед за улепетывавшими к своему шестому корпусу Ковальчуками.
Семен на ходу молотил Цопу, попавшего в него камнем в самом начале битвы, а теперь «рвущего когти» назад по примеру Дрона.
Мы же, малолетнее войско, — я, Вадик, Прохор и Танцовка — преследовали Ковальчуков и Соплю. (Братья Силаковы, как технически оснащенные бойцы, тут же снова пустили в ход свои рогатки, как бы перенеся огонь в глубину расположения противника.)
Через две минуты все было кончено — ковальчуковское войско было с позором загнано в подъезды шестого корпуса, а мы с победой возвращались на свою, отбитую от посягательств «чужеземцев» территорию. Впереди всех, сбив набок форменную фуражку своего ФЗУ, шагал Генка Частухин. Он, безусловно, был героем дня. Его решительный и смелый фланговый удар внес главное расстройство в ряды наступающего врага. Причем, если бы мы не поддержали Генку вовремя контратакой, он рисковал, не удержавшись, один влететь в боевые порядки противника.
Но Генка верил нам, живущим уже не первый год с ним в одном подъезде. Его наступательный порыв (может быть, необоснованный с рациональной точки зрения) был абсолютно оправдан с позиций эмоциональных, романтических. Генка свято верил в нас, своих товарищей, верил в нашу поддержку, взаимную выручку (один за всех, все за одного), в наше единое и общее желание коллективного отпора. И мы не подвели его. И теперь он вполне заслуженно возглавлял наше торжественное возвращение. Лицо его сияло, ярко сверкали форменная бляха на ремне и все металлические пуговицы на гимнастерке, рот был растянут до ушей, он весь излучал неудержимую радость по случаю одержанной победы.
Он вообще был замечательным парнем, этот дворницкий сын Генка Частухин. У нас во дворе у него было удивительное прозвище — Октябрь. Никто, наверное, не мог бы объяснить толком, когда и как возникло это прозвище и что, собственно говоря, оно обозначало, в чем был его смысл. Просто Октябрь, и все.